день, какие-то обновки. Граф приказал ремонт устроить, подновили всё снаружи, внутри. Без изысков конечно, но поместье похорошело. Госпожа Графиня тоже хороша, в город уехала да обновок накупила. Братца вашего тоже не обделили, хорошего жеребца ему купили. К добру ли, али к худу, но и слуг стало больше. Наняли молодых девушек для уборки, да парней что бы по хозяйству помогали. Я хоть выдохнула, хоть не мне спину гнуть.

— Рада что моё замужество принесло столько пользы. — с горькой улыбкой, тихо произнесла молодая Графиня. Было и радостно и больно, от осознания что её несчастье стало для других благом.

— Девочка моя, так оно всё там. А как ты сама живёшь? Довольна ли?

— Грешно быть недовольной в таких стенах.

— Не юли, кому как не мне ты можешь душу открыть? Тут то всё одно чужой дом. — вздохнула старушка, поглаживая Талину по руке.

С тяжёлым вздохом, девушка принялась, как на духу рассказывать о своей жизни после свадьбы. Слова срывались с губ словно бурный поток, ведь каждый день рядом с Робертом казался испытанием. Единственное о чём она решила умолчать, так это о подарке Анки.

— Ох девочка моя. Непросто это, хотя и сама ты не ладного нрава. Отталкиваешь, противишься, словно дикая кобылка. Хотя может быть ему это и нравится. Есть и такие мужчины.

— Хочешь сказать, что я в чём-то не права? — выдохнула девушка, чувствуя обиду. Открывая душу, она явно не ожидала получит такой ответ.

— Это всё твоя писанина голову дурит. Я жизнь прожила, а такого не видела, что бы муж на одну женщину всю жизнь дышал. Поэтому и ты не жди такого.

— А чего мне ждать? Я предлагала ему возлечь со мной, не стал! Не могу же я его заставить!

— Так с мужчинами надобно похитрее. Не все из них грубые, да прямые как палка. Может к твоему мужу по-другому надо? — лукаво подмигнула Матильда. Её тёплая улыбка мгновенно устранила злость и обиду в душе Талины.

— Я уже ничего не понимаю. Да и боюсь как огня. Он на меня иногда так смотрит, что всё внутри переворачивается, а я в такой момент только и могу, что смеяться да колкости ему говорить.

— Что робеешь перед ним, это хорошо, значит не безразличен.

— Да не робею я. Наоборот, говорю что думаю, цепляюсь за каждое слово. Да ещё и этот долг, будь он проклят! — вздохнула она, спрятав лицо в ладонях. Голова разрывалась от противоречий.

— Что ребёночка должна родить, так это доля у нас такая. Но тебе помощь то будет, и кормилицы и нянюшки.

— Да понимаю я. Но давит на меня это. Знаю что должна, но страшно. Я же и замуж не хотела. Помнишь, как матушка разозлилась на мои просьбы о замужестве? Тогда я хотела, а потом отчаялась совсем.

— Помню, но и по сердцу тебе пришёлся не тот человек. Сама должна понимать, что не могли тебя выдать за него. Но что ни делается, всё к лучшему. Смотри какой тебе муж достался, не старый, не дурной, богатством обласканный. Ты же вон как поменялась, похорошела да раздобрела. — окинув взглядом девушку, заметила старушка. — Да и не бойся ничего. Не ставь мужа как врага, не бойся того что будет. Это пока страшно, а как в одной кровати окажешься, да женщиной сделаешься, так все страхи и исчезнут, легко станет, радостно. Твой муж человек не злой, не жестокий, а что ударил разок, так оно со всеми бывает. Будь к нему поласковей и глядишь он к тебе повернётся доброю стороной.

— Не хочет он меня. Хотел бы, уже давно разделил со мной ложе.

— А ты к нему сама подойди. Оденься покрасивше, не в платья нарядные, а в тонкую сорочку. Халат сверху накинь, да отужинай с ним. Вина предложи, а как расслабится, халат сними. Медленно, словно не ты его сняла, а он сам упал. Подойди к нему, прижмись грудью, да поцелуй сладко. Дальше оно само всё будет.

— Легко сказать.

— Так и сделать несложно. Свой нрав усмири, да посмотри на него, как на мужчину. Он же не стар, не увечен.

— Нет конечно! Но Роберт иногда на меня так смотрит, да и ведёт себя так, что я просто сдержаться не могу.

— Девочка моя, ты всегда бойкая была, сильная. Да только женщине послушание к лицу. Поставь себя на его место, да посмотри на себя со стороны. Может так, станет легче понять его. Ты и сама не всегда права. Ты уже не беззаботная девочка, а почти женщина. Не цепляйся за прошлое, отпусти, и будет тебе счастье.

— Спасибо. Мне тебя очень не хватает. — произнесла Талина, чувствуя на сердце лёгкость. Разговор с Матильдой помог успокоить душу. Прильнув к старушке, она сжала её в объятиях.

— Я бы с тобой осталась, да пора мне уже.

— А если я попрошу Роберта забрать тебя?

— Не стоит. Негоже в моём возрасте из дома в дом бегать. Тут свои порядки. — мягко отказалась Марта, не разрывая объятий. — Но я за тебя всегда помню, дай Светлый, ещё не раз свидимся.

***

Засунув грязный фартук в корзину, Арина достала чистый и повязав его выдохнула. Подслушанный разговор всё не давал покоя, подогревая злость. В прачечной было чисто, но тесно и словно сами стены давили на разум.

Зависть, ядовитыми щупальцами давила на горло. Взгляд упал на платье госпожи, богатое золотое шитьё, красный бархат, блеск драгоценных камней. Руки сами потянулись к нему. Приложив к себе наряд, девушка вздрогнула. Новое чувство заполнило тело, это была сила, настоящее могущество.

Появился и блеск в глазах и горделивая осанка. Одно только платье, так преобразило девушку, что ещё мгновение, и она бы точно облачилась в него, но стук в дверь вернул Арину к реальности.

— Ты там долго? Мне ещё бельё выстирать надо. — проворчала Горинка с другой стороны.

— Уже выхожу! — нервно выкрикнула она, чувствуя подступающую к сердцу злость.

Положив платье, она вышла сверкнув на горничную глазами. В поместье было тяжело, друзей там не было, и каждый боролся за шанс выслужиться, но слуги в этом доме, больше всего напоминали змеиное кубло. Особенно это касалось молодых служанок. Девушки едва сдерживались что бы не вцепиться друг другу в волосы, отбивая собственными руками шанс показаться на глаза самому Графу.

— Ты бы так нос не задирала, а то и отправить тебя до дому недолго. — бросила девушке в спину горничная.

— А ты только так говорить и можешь? — процедила Арина. Медленно повернувшись, она скрестила руки на груди