Я терла замерзшее окно, вглядываясь в плотный людской поток, где только что мелькнула широкая спина в таборном зимнем кафтане, седая непокрытая голова, припорошенная снегом, и пара цветных кос.

— Вайю?

Толпа продолжала течь сплошным потоком, и я потеряла цель. Люк снаружи свесился с коня, с обнаженным гладием, вопросительно заглядывая в окошко.

— Показалось, — я махнула Люку отбой. — Трогай! Ну же! Трогай!

Фей-Фей вздернула бровь, но ничего не сказала. И я была уверена, что мне не почудилось, в утренней кернской сутолоке, недалеко от рынка я видела Хакана.

Табор придет с первым снегом.

Неужели аллари уже здесь? Мне только табора под боком не хватало для полного несчастья.

Всем составом? Помнящий, Хакан, Виктим, их псаков совет, или они мигрируют небольшими кучками манипуляторов?

Нужно держаться от них подальше по крайней мере пару декад, пока не кончится действие печати Немеса. Проверять на практике, как именно немилость будет реализована в сочетании с аларийцами, мне не хотелось совершенно. Достаточно того, что они просто приперлись на Север.

Второй кареты за нами видно не было, Айша и Фло с тетей всегда ездили отдельно, но утром я даже не видела их во дворе. Уехали раньше, чтобы покрасоваться в свете? Трое аллари в форме Блау гарцевали на конях, оттесненные стеной гвардейцев Хэсау. Я успокоительно улыбнулась сыну Старика, отсалютовав — все хорошо.

Карета тронулась, а я нырнула под сиденье, доставая целительский ящичек с зельями, который собрала заранее. Кроме двойного запаса эликсиров восстановления и анестезии, тут был полный стандартный набор целителя. Я лично вчера перерыла все запасы и проверила годность.

Склянки звякнули и я извлекла на свет небольшую продолговатую бутылочку темного, почти черного стекла. Успокоительные зелья любят темноту. Поболтала на свету, свистнула пробкой, и отпила ровно треть.

— Хотите? Успокоительное. Усиленная формула, без побочки, — добавила я специально для Фей-Фей. — Входит в список разрешенных на Турнире.

Фей сморщилась. Вкус у эликсира действительно был преотвратный, с гнилостным запахом болотной тины, зато действовал сразу, через доли мгновений.

В этот момент сверкнуло, вспыхнул Вестник, который поймала Фей-Фей. Писал дедушка By.

— Он не приедет, — растеряно прочитала Фей. — Срочные дела Клана в Столице. Не приедет, — протянула она растеряно. — Что за дела, Вайю?

— Не знаю, — я пожала плечами. Догадки, что это Луций, я оставила при себе, потому что он собирался к порталу. Или дядя мог вызвать By в Столицу, если не справлялся сам. Фактов у меня не было.

— Не приедет, — Фей повторила ещё раз разочаровано. — Никого от By.

— И никого от Блау, — я толкнула ее в бок. Тетю с сестрицами я никогда не считала частью Семьи. Если их не принял Алтарь, то кто я такая, чтобы оспаривать мнение предков? — Зато у тебя есть я и Геб. А для Старейшины By я сделаю запись, с нашей трибуны будет отлично видно. И неважно, присутствует он или нет. Для тебя главное — победить.

— Давай, — сестра решительно протянула руку к бутылочке и сделала два больших глотка.

— Мистер Лидс? — Я протянула Гебу, но он замахал руками, отказываясь. Было бы предложено. Я пожала плечами и залпом допила остаток.

— Вайю! — У Фей-Фей округлились глаза. — Это двойная доза на твой вес.

— Вот что значит внучка алхимика, — я икнула, чувствуя, как расслабляется тело и замедляется мышление. — Зато я буду спокойна и холодна, как лед на вершинах Лирнейских.

— Мозги тебе сегодня не понадобятся, ты это хочешь сказать?

— Я хочу сказать, что теперь я готова пережить четыре, шесть и даже восемь искусств подряд.

— Вайю.

— Геб со мной согласен, — я привлекла мальчишку на свою сторону. — Тратить почти целый день на то, чтобы наблюдать, как юные сиры будут изощряться, стараясь поразить судей, удовольствие сомнительное. Я вообще не вижу особого смысла в этом мероприятии.

— А в чем видишь, Вайю? — Фей-Фей укоризненно поджала губы. Она относилась к Турниру очень серьезно, как и многие, готовя проект с самой весны. Именно поэтому она так расстроилась из-за Вестника. Ей хотелось доказать деду, что не только алхимия может признанным талантом в свете.

— Ни в чем, — я ответила спокойно и медленно, успокоительный эликсир уже подействовал в полной мере. — Последнее время я ни в чем не вижу смысла. Я потеряла ключевой импульс, Фей, и мое плетение разваливается на ходу. Я не вижу дороги.

— Не видишь, — она замолчала, обдумывая мои слова, — если не видишь, самый простой вариант — это спросить, Вайю. Спроси дорогу.

— Было бы у кого…

— Необязательно знать путь, чтобы дать подсказку, — она похлопала меня по плечу. — Ты же знаешь, иногда судьба говорит с нами чужими устами, нужно только научиться слышать…

— Судьба? — Я хотела удивиться, но эмоции послушно гасли, едва успев вспыхнуть. — Хорошо. Давайте сыграем. Геб?

Лидс отложил свиток и кивнул в ответ, приготовившись слушать.

— Судьба, — я покатала слово на языке, — пусть будет судьба. Представим, что у нас урок философии, ты помнишь эти странные вопросы, которые нам давали, Фей?

— Гейсы, Вайю. Неразрешимые вопросы называются гейсами.

— Да, пусть будут гейсы. Представим, что вам сейчас… кстати, сколько тебе, Геб?

— Летом исполнилось пятнадцать.

— Отлично. Значит тебе и Фей тридцать пять зим. Вы прожили уже двадцать зим, и этим летом мистер Лидс отмечал свое тридцать пятое рождение. — Геб вытаращил глаза в ответ, ошарашенный поворотом разговора. — Фей, тебе тоже тридцать пять. И вот, однажды… вы получили благословение Великого, — тут сестра расплылась в улыбке, — и умерли. — Улыбка Фей мгновенно погасла. — Но, вечный огонь не дал вашей душе уйти за грань, и длань Великого вернула вас обратно. Ровно на двадцать зим назад. В эту карету. И вы сейчас едите на школьный Турнир.

— Это не гейс, это…

— Не перебивать. Итак, благословение вернуло вас на двадцать зим назад. Вы уже прожили часть жизни, чего-то достигли, и теперь имеете возможность прожить жизнь заново. Какой путь вы бы выбрали?

— Такой же, — Фей-Фей начала говорить сразу, без раздумий. — Если бы мне было тридцать пять, значит я успешно закончила Академию, стала одной из лучших учениц факультета Искусств, мои работы признаны мастерами, меня приняли в гильдию, — она говорила воодушевленно, явно в красках представляя прекрасное будущее. — Отучившись, я вернулась к дедушке и выполнила свой долг перед Родом.

— Долг?

— Вайю, — она с сожалением качнула головой. — Я признательна тебе за попытку изменить мнение дедушки по поводу факультета. Искусство вместо алхимии — это десять зим личной свободы, за которые потом придется заплатить. Брат…, — она вздохнула, — но род продолжать мне.