Зрелище обещает быть эпичным. Гений и мусор Северного Предела сошлись в жестокой схватке, потрясая цитрами. Большего бреда невозможно было и представить.

«…никакой силы, чтобы условия были равными… исключительно немагические дисциплины… время и место поединка выбираю я…»

И придраться не к чему, все условия соблюдены. Одна надежда на распорядителей Турнира, которые очень не любят менять установленные правила.

«… три дисциплины… не слишком много для малохольной Блау…»

Марша заявлена в четырех искусствах, значит выбор будет между рисованием, стихосложением, музыкой и танцами. И я даже не знала, что хуже на самом деле, ничего из этого не позволит мне выступить достойно, я просто не готовилась заранее.

Марша макнет меня носом в грязь, потом хорошенько потопчется ногами по достоинству Блау, и гордо вздернув подбородок, вернется на трибуны Фейу под рукоплескание толпы.

Отвратительная перспектива.

Я так сжала пальцы, что скомкала свиток. Думай, Блау, думай.

Думай. Мысль была здравой, и я жестом подозвала одного из аларийцев, наказав ему принести мой деревянный ящик с эликсирами из кареты. Мне нужно было время и ясная голова, чтобы придумать план.

Веселая Фей-Фей впорхнула в ложу яркой бабочкой, примостившись на соседнее кресло.

Люк продолжал угрюмо молчать в дальнем углу, обжигая мне спину пристальным взглядом.

— Все, — она с довольно хлопнула в ладоши, порозовев от удовольствия. — Все готово. Но Вайю, я не видела снизу Айши.

Айши нет? Этот вопрос меня сейчас волновал меньше всего. Где именно и по какой причине застряла она вместе с тетей и Фло.

— Мы идем вторым туром, сначала музыка, — значит рисовать Фей-Фей будет во втором отделении. — Вайю, — она наконец заметила мою реакцию. — Что-то случилось?

— Фей, ты хорошо помнишь правила поединков?

— Заявка, подтвержденная силой, круг, два свидетеля…

— А немагические дисциплины?

— Тогда круг силы необязателен, побеждает таланливейший, — она весело фыркнула, покачивая сапожком. — Немагический поединок? Вайю, скажи мне, что это не то, о чем я сейчас подумала? — Улыбка спала с ее лица в доли мгновения.

— Я не знаю, о чем ты подумала, Фей. Но, — я оглянулась через плечо на мистера Лидса, который опять увлеченно закопался в свитки, — полагаю, ты права.

— Вайю, — она так вцепилась мне в руку, что точно останутся синяки. И сразу начали дрожать губы, Фей-Фей, Фей-Фей.

— Успокойся. Грань ещё не упала на землю.

— Поединок, Вайю, — она шипела, наклонившись близко к уху. — Это танцы! Музыка! Стихи!

Рисование! Великий, Вайю, ты даже облачко не нарисуешь. И проекты, нужно было готовиться заранее, — она побледнела так, что кровь отлила от лица, превратив губы в две узкие белые полоски. — Это… это…

— Провал, — констатировала я спокойным тоном. — Полный и абсолютный провал. Будешь моим свидетелем?

Она яростно кивнула в ответ.

— Замена, по правилам возможно представить замену, — она торопливо думала вслух, почти проглатывая слова.

— Сейчас третий гонг, осталось десять мгновений. Все, кто хотел, уже подали заявки на соответствующие дисциплины. И ты можешь мне сказать, навскидку, кто готов опозориться вместе с Блау на глазах у всего Предела? Не Геба же просить выступить, я прямо вижу его исполняющего изящный танец вместе с Костасом Тиром.

Фей даже не улыбнулась шутке.

— Танец, Вайю. Спина, тебе нельзя.

— Фей, сохранность восстанавливающих печатей это то, что сейчас меня волнует меньше всего. У меня даже нет инструментов и принадлежностей…

— В карете есть второй набор, я взяла на всякий случай.

— Прекрасно, это конечно сразу повысит мой уровень, и я тоже, как Фейу нарисую личную печать мастера на картине, — я потерла глаза, не в состоянии найти выход.

— Распорядители могут отказать. Прецедентов…

— Вряд ли, — я решительно качнула головой. — Если в курсе Тир, значит, они уверены в результате. Прецеденты были, или они договорились с судьями и распорядителями обойти правила. Или и то, и другое.

— Что мы будем делать, Вайю? — почти простонала Фей-Фей. — И сира Кастуса нет…

Это ее «мы» согрело мне душу. Мы звучало отлично в данных обстоятельствах.

— Дядя не помог бы, этот конфликт давно спустили на уровень детей, — я отстукивала пальцами по коленке первые такты имперского марша. — Детишки играют, только тешатся…

— Тешатся? Это позор на весь Предел…

— Ну, не больше, чем бойкот, Фей, а его мы пережили, — ответила я философски. — И это переживем.

— Это действие немилости! Вайю, это точно действие немилости!

— Не важна причина. Важен результат.

— Вайю, мне кажется, ты не понимаешь. Даже простой проигрыш имеет огромное значение, а в поединке… Результаты Турнира учитываются при приеме в Академию…

— Ну, я не собираюсь на факультет Искусств. А на целительском, комиссии будет вряд ли важно, как я танцую и пою, там другие критерии. — Но за подсказку спасибо. Теперь я точно знала, что именно поставлю условием победы, чтобы досадить Марше. Аннулирование результатов. Если она хочет поединка, она его получит, но тогда ее результаты не будут засчитаны. Я в своем праве. Или поединок, или Турнир.

Прозвучал третий гонг, трибуны зашевелились, успокаиваясь, все заканчивали разговоры и занимали свои места. Слуги в последний раз проверяли готовность площадки для представлений, трибуны судей и приглашенных особых гостей на первом ярусе. Легионеры занимали свои посты, рассредоточиваясь по кругу Арены. И я даже видела важных распорядителей в пурпурных мантиях, которые не спеша спускались вниз, к сцене.

Можно было сказать, что триста семнадцатый псаков школьный кернский Турнир, объявляется открытым. И, судя по планам Фейу, все Высокие гости надолго запомнят это представление.

Горнисты взяли несколько высоких нот, проиграв традиционное вступление к открытию.

Флаг Империи взвился над полем, повинуясь чарам левитации, и застыл чуть выше знамени Северного Предела. На несколько мгновений на Арену упал купол тишины — время идет, а приемы контроля и удержания внимания аудитории остаются все теми же.

После этого один из трех пузатых хрычей внизу, в пурпурных мантиях, откашлялся, и важно выступил вперед с долгой и нудной речью.

— Дамы и господа! Триста семнадцатый кернский Турнир объявляется открытым…

Вещал он громко, используя чары усиления голоса, так, что его было отлично слышно в каждом уголке Арены, даже говори он шепотом. Лицо хрыча было знакомым, мне казалось, что он один из тех незаменимых Высоких господ, которые протирают попы стульями в городской ратуше.