обессиленно роняет голову Аркадий Павлович.

Но ему не мерещилось…

Верховой ветер вспорол тонкую ткань облаков, и они порожнились густым снегопадом. Земля как бы ликовала от покрывающего ее снега и, все еще не веря своему счастью, торопливо примеряла кипенно-белую рубаху.

1981

Солнцеворот

Ничто так не быстротечно, не сторожко в природе, как ранняя осень. Пугливой белкой скачет она меж зелени, оставляя пряди рыжей шубки. И первый желтый лист золотом полнит душу, вытесняя, казалось, навсегда прикипевшее…

Гостенин был рад и не рад приезду на родину. С одной стороны, в кои-то веки, наконец, собрался. С другой… Почти все лето лили дожди, и погода установилась только теперь, в сентябре, одаряя яркими, солнечными днями. Самое время махнуть на юг, к морю, что он всегда и делал во время отпуска. Алексей Семенович, возможно, так и поступил бы — благо две недели у него еще имелись в запасе. Но заели мать с женой, талдыча одно и то же, и он сдался, хотя и не без сожаления.

Приехав лишь накануне вечером, Гостенин, едва проснувшись, уже думал об отъезде. «А что, — размышлял он, — „командировали“ меня для дела. Сегодня все решу — и назад. А деньги, сестрица Анна, твой муженек мне сам привезет».

Алексей Семенович поспешно откинул одеяло. Можно и до обеда управиться, тогда он и на вечерний поезд успеет. Гостенин привычно провел ладонью по щеке, расстегнул портфель. Все пересмотрев, не обнаружил электрической бритвы. Это обстоятельство еще больше укрепило желание быстрее уехать. Дома побреется. А пока обойдется. Не скоблиться же Колькиным лезвием.

Сестра мела возле крыльца. Отсыревшая листва бесшумно стелилась. А вчера, высушенная за день, она колко хрустела под ногами.

— Где Николай? — нетерпеливо спросил Алексей Семенович.

Анна ответила не сразу, суховато.

— В бригаде наряды пишет.

Гостенин с недоумением отвернулся. Чего злиться? Три года занимала комнаты. Была бы еще родная. А то…

В ожидании Николая бесцельно ходил по двору. Собственно, двора как такового не было. Маленький садик выкорчевали под огород. Много места занимал гараж, построенный впритык к огороженному сеткой курятнику. Сложенные в несколько рядов кирпичи закрывали просторный сарай.

«Правильно мать жаловалась, что выйти ей некуда, — хмурился Алексей Семенович. — Размахнулись тут».

Он собрался едко выговорить Анне, но в это время пришел Николай. Гостенин недовольно ответил на приветствие, буркнул что-то насчет погоды… Николай — резкая противоположность жене. Анна небольшого роста, полная, с отекшими ногами. Лицом белая, черноволосая. Николай высок, поджар, шевелюра огненно-рыжая, над правым глазом продольный шрам, и оттого кажется, что бровь у него двойная. И по характеру: Анна молчалива, сдержанна, Николай — разговорчив, порывист.

— А что я говорил, помнишь? — на ходу спросил у жены, увлекая Алексея Семеновича за собой. — Сел КамАЗ в яму. Жди, когда тягач пригонят.

Алексей Семенович поспешил за ним в дом, настраиваясь на деловую беседу. Николай задрал голову, ткнул пальцем в потолок.

— Прошлым летом заново оштукатурили. Энту комнату целиком отремонтировал.

— И обои, вижу, наклеил.

— А ну ее к шутам, моду. Стены только измарал.

Не задерживаясь, Николай вышел во двор, где поджидала Анна с лестницей.

— Ну, полезем наверх.

Алексей Семенович поднялся на покрытую шифером крышу, огляделся.

Соседские усадьбы уходили вниз к пустоши, заросшей густым бурьяном. За бурьяном узкой полосой синел луг. Под утренним солнцем он поблескивал, словно стеклянная поверхность воды.

— Только это и осталось? — воскликнул Гостенин, пораженный скудостью растительности.

Николай не сразу понял, что он имел в виду.

— Луга-то? Все, что уцелело. И проку! Один кочкарник. Под выпас еще куда ни шло. А сена с них не возьмешь.

— А там что? — указал Алексей Семенович на темные делянки среди бурьяна.

— Картоху сажали. Да вот беда, поквасилась из-за дождей. Не клубень, а холодец. Половина, считай, в отход.

Николай присел, потрогал нагретый шифер.

— Бог с ней, с картохой. Лучше скажи, как тебе работа, нравится? Лист к листу, ни одного зазора. А коньки? Одной оцинковки сколько пошло.

Гостенин понимал, куда клонит свояк. Ишь распинается… Домовладелец.

Алексей Семенович прошел до трубы, посмотрел в сторону речки.

— Помню, хорошие бахчи были.

— Шибаи и нынче не жалуются.

— А свои?

— У своих, как ты знаешь, пообрезали. А сызнова брать никто не хочет… Вдруг катавасия повторится.

Алексей Семенович больше ничего не спрашивал. Стоял просто так, облокотившись на свежеобмазанную глиной трубу. Николай не торопил его, переключил свое внимание на соседний двор, где незнакомый Гостенину малый разбирал старенький мотоцикл.

Тем временем Анна позвала завтракать.

«Очень кстати, — подумал Гостенин. — За столом и договоримся насчет цены».

Сестра накрыла в летнице, обвешанной репродукциями из журналов.

«Художественный зал», — усмехнулся Алексей Семенович, макая в густую сметану горячие блинцы.

К его удивлению, Николай наотрез отказался от домашнего вина.

— Не, я давно не прикладываюсь. Как половину желудка отчекрыжили, так всё: не пью, не курю. Оно и лучше — машину завел и не думаю: пахнет от меня или нет? Со временем свободным не в пример лучше. Вон я скоко по дому наворочал. А тут еще с прошлого лета взялся на всю округу мотоциклеты чинить.

— Когда же ты успеваешь? — спросил Алексей Семенович, накладывая в тарелку салат.

— Раз тверёзый, свободное время и в будни выкроишь. Верно, Анюта?

Гостенин, заметив нетерпение сестры, поспешил перевести разговор.

— Вы, как я убедился, ремонт сделали немалый. Материну половину вообще не узнать.

— Крыша, — добавил Николай.

— В общем, так, — осторожно коснулся щепетильной части разговора Алексей Семенович, — за комнаты, кухню, коридор меньше шести тысяч я не возьму.

Николай с минуту недоуменно смотрел на него, потом громко расхохотался.

— Ну, Анюта, отмочил твой родич. Меньше шести тысяч…

Алексей Семенович слегка растерялся.

— Я учел ваши расходы.

— Ясно, а то бы и семерик заломил.

— Ох, — вздохнула Анна.

Алексей Семенович рассердился.

— Что «ох»? За полдома шесть тысяч? А участок? В городе бы у меня за десять с руками-ногами оторвали.

Николай посерьезнел.

— У вас — такой особнячок, словно этот, как его, оазис средь асфальта. А у нас — что у зайца теремов, повсюду натыканы. Потому и такса своя. Ты подумай.

— Тебе тоже советую поразмыслить, — в тон ему ответил Гостенин. — Нет, так я…

— А тетка Наташа что наказывала? — вмешалась Анна.

— Неужели мать цен не знает, — вроде как обиделся Алексей Семенович.

Долго молчали, пока Николай не сказал спокойным тоном:

— Ну, как хочешь. Мне мебель нетрудно убрать из твоих хором. Хватит, отквартировал. Но за ремонт уплати сполна. Мне одна крыша сколько стала.

Алексей Семенович недоуменно округлил глаза.

— Предлагаешь искать нового покупателя?

— Ищи на