Споткнёшься невзначай:

Дружище, выручай!..

Ничуть.

Один из десяти

Не поспешит пойти

Толкнуть.

Так что же – дружбы нет?

На это дан совет

Хорош:

Про соли тяжкий пуд,

Про то, как узнают,

Где ложь.

Все сто твоих друзей

При первой же грозе

Видны.

А с кем прошёл сквозь тьму,

Так знай, что нет ему

Цены.

Ригномер Бойцовый Петух не зря восторгался железным нравомИзбранного Ученика. В ворота своей крепости Хономер собирался въехать покрайней мере не на носилках, а сидя верхом на лошади и должным образом возглавляяпотрёпанный караван. Чего это ему стоило, знал только он сам. Ригномер его и неспрашивал. С “вожака” было довольно уже того, что жрец не проклял его страшнымпроклятием своих Богов за самочинно принятое решение возвращаться. Не проклял ине погнал обратно на Алайдор, на окончательную погибель по воле тамошних Сил,упорно не пропускавших походников дальше. И на том, как говорится, спасибо. Ажалеть или не жалеть собственные ноги, местами стёсанные до костей, ИзбранныйУченик небось как-нибудь уж решит без сторонних советов!.. Тем более что уРигномера и так хватало забот.

Бойцовый Петух, не признававший лошадей и седла, был оченьопытным и выносливым ходоком. За день он легко проходил расстояние, утомлявшеелюбую караванную лошадь, и наутро после такого подвига не валялся без сил, абыл готов продолжать путь, – но этот поход дался ему тяжелее любогодругого на его памяти. Ригномер даже задумался о возрасте, который, похоже, безпредупреждения подкрался к нему и заявлял о себе то свинцовой тяжестью в ступнях,то противным скрипом в коленях… Может, пора уже ему было оставить походы икабацкие потасовки, жениться наконец на вдовой сегванке, стряпухе из корчмы“Бездонная бочка”, да и показать её пятерым сыновьям, вовсе отбившимся отматериной несильной руки, что это такое – отец в доме?..

Своя приятность в такой жизни определённо была, но ради неёпредстояло забыть многое, казавшееся Ригномеру слишком привычным. То естьследовало хорошенько всё взвесить, воздерживаясь в то же время от поспешныхрешений, что при норове Бойцового Петуха оказывалось не так-то легко. ДоХономера ли было ему, до Хономеровых ли отношений с Богами?.. Вот если вдругбез него ко вдовушке подкатился кто-то другой – это будет стоить всех священныхгимнов Близнецов… вместе с тем древним храмом в Долине Звенящих ручьёв, докоторого им оказалась не судьба дошагать!..

Подумав так, Ригномер даже покосился на молча ехавшегожреца. Не подслушал ли кощунственных мыслей, не укорит ли. Избранный Ученик необернулся к нему и ничего не сказал.

После тяжких испытаний у Зимних Ворот Алайдора, а потом и насамом плоскогорье, походники ожидали, что обратная дорога станет чуть ли неотдыхом. Вот тут они крепко ошиблись. Возвращение с гор оказалось таким жеизматывающим, как и путь вверх. Дурная звезда, недобро глянувшая на караван ещёу Ворот, продолжала простирать над ним свои пагубные лучи. Взять хоть погоду…Заоблачный кряж породил бесконечную тучу, которая выдавливалась, как в трубу, вузкое отверстие Ворот и, стекая с предгорий, влажным рукавом протянулась надравнинами точнёхонько в сторону Тин-Вилены, и… вряд ли это объяснялось простымсовпадением. Туча не намного опережала возвращавшийся караван, но и чистогонеба над головой увидеть не позволяла. Она висела прямо над дымогонамипоставленных на ночь палаток, и из неё всё время моросил дождь. Это былкакой-то особенный дождь. Не ливень, не град размером в кулак, но уронупроисходило не меньше. От медленных капель не спасали ни толстенные войлоки, ниодежда из промасленной кожи. Они проникали всюду и напитывали всё, не позволяяни обсохнуть, ни толком согреться. Гибель, конечно, никому не грозила, но легколи каждое утро влезать в ту же волглую, глинистую одежду и бесконечно шагатьпод унылым дождём, зная, что впереди ждёт очень зябкий ночлег, а утром всёповторится?.. С едой дело обстояло не лучше. Сырость не пощадила заготовленноевпрок мясо дикого быка, убитого на Алайдоре. Нет, оно не проросло плесенью и нестало вонять, оно даже не слишком изменилось на вкус… но, отведав его, людиспустя очень малое время опрометью бросались в кусты у дороги, откуда ивозвращались затем бледные, обессилевшие и сердитые. А ведь, кроме этогорастреклятого мяса, есть было всё равно нечего. Все иные припасы так или иначепогибли во время потопа, случившегося возле Ворот. А степные кочевники, укоторых можно было бы купить баранов и сыра, как назло пасли свои стада где-тодалеко в стороне и не выходили к дороге. За всё время удалюсь высмотретьединственный шатёр, стоявший в нескольких поприщах. Избранный Ученик немедленноотправил туда всадника, снабжённого вьючной лошадью для покупок. Но ещё надальних подступах к шатру навстречу подоспели три громадных куцехвостых псасвирепой местной породы – и с такой яростью накинулись на Хономеровапосланника, что тот еле ноги унёс. Тогда люди стали с надеждой подумывать оконине, но на другую же ночь почти все лошади удрали в степь, напуганныеволками. Ригномер сам рассматривал следы на земле. И заметил, что у вожака былилапищи почти вдвое шире, чем у всех остальных, и это очень не понравилосьбывалому сегвану и даже навело кое на какие мысли, но он благоразумно оставилих при себе… А хуже всего было то, что лошадей, которых удалось собрать, едвахватало для перевозки палаток, верхом ехал только израненный Хономер, ипоходникам пришлось выбирать: идти полуголодными, но спать под кровом либонаесться досыта – и ночевать на земле под дождём. Выбрали голод…

То есть опять ничего такого, чтобы приблизилась гибель. Но имёдом никому из спутников Хономера жизнь не казалась. Неугомонный БойцовыйПетух чувствовал себя мокрой курицей (чтобы не сказать хуже) и только мечталпоскорее добраться до крепости. Там, правда, вместо добротных сегванских очаговбыли устроены, в дань местному обыкновению, нарлакские печи-недоделки,именуемые каминами. Ригномеру они никогда особо не нравились, но теперь онвспоминал о каминах с истинной нежностью. Можно будет наконец-то вытянуть ногик огню, развесить на просушку одежду и более не ёжиться от капель, падающихсверху за ворот… А потом отправиться в город, прямиком в “Бездонную бочку”, ипотребовать у благосклонной стряпухи настоящей сегванской еды. Камбалы,запечённой в горшочке с молоком, чесноком, луком, с сушёными пряными ягодами и,главное, с горным мхом, который, благодарение всем Богам, на здешних скалах вырасталсовершенно такой же, как и на Островах…

…В самую последнюю ночь не стали даже делать привала. Чемдрожать под мокрыми одеялами, закалённым походникам показалось проще ехать иидти всю ночь до утра, с тем чтобы на рассвете войти в знакомые ворота и наконец-товкусить блаженство настоящего отдыха. Дождь и ветер подгоняли их, тыча в спинусловно ладонями. Лошади, зная впереди родную конюшню, бодро шагали, порывалисьрысить.