поторопиться к месту пожара: многие люди, спасаясь от вампиров, выпрыгивали из окна, наверняка есть ушибы и переломы. Да и ожоги не исключены.

— Действительно, что это мы здесь разговорились, как старые сплетницы! Поспешим! — Брат Геометр решительно зашагал в сторону пылающего здания, за ним потянулась вереница добровольцев.

Ива невольно улыбнулась, услышав зычные команды Брата Геометра: под его руководством медики с утроенной энергией перевязывали раны, обрабатывали ожоги, вправляли вывихи и накладывали шины на сломанные руки и ноги. Да, все пострадавшие под надёжным присмотром. Полудриада поспешила к кустам, в которых до сих пор прятались оборотни.

— Я принесла вам одежду! Простите, что заставила вас ждать.

Кусты заходили ходуном: ещё бы, шестнадцать оборотней перекидывались и спешно одевались! Один за другим они выходили из укрытия, посмеиваясь и подшучивая, и сердце Ивы радостно замирало при виде каждого из них. Альбин, Асад, Бор, Марджари, Ректор, Брат Философ… Пятерых вервольфов, примкнувших к ним перед боем, она узнала по длинным белоснежным волосам. Два ирбиса оказались близнецами со смуглой кожей, угольно-чёрными гладкими волосами и раскосыми узкими глазами. Тигрица походила на Марджари, как родная сестра: рослая, мускулистая, с бронзовой кожей и миндалевидными глазами орехового цвета. Вот только в заплетённых в длинную толстую косу чёрных волосах виднелись пряди цвета мёда.

— А где же Оро? Вы его не видели? — со страхом и надеждой спросила полудриада.

Оборотни, все как один, отрицательно покачали головами и опустили глаза.

— Я слышал его голос из зала: он звал дракона, — ответил Брат Философ.

— Он не вышел с нами через дверь, — глухо ответил Альбин.

— Он не выпрыгнул с нами в окно, — гортанно протянула Марджари.

— Это, я через дыру в стене выходил, а его не видел. Там следом за мной вампиры полезли, я в них своим бревном кинул, — вздохнул Бор.

— Если Оро остался в зале… Выжить в драконьем пламени смог бы только сам дракон, — подытожил Ректор Архиалхимик.

Вдруг оборотни замерли, напряжённо вглядываясь во что-то за её спиной. Ива стремительно обернулась, боясь ошибиться. Не ошиблась! Это действительно Оро!

Засвеченный ярким солнцем Оро словно сам источал свет. Блестели гладкие чёрные волосы, мерцало шёлковое кимоно, сверкали искорки в золотых глазах, сияла белозубая улыбка. Ива смотрела в его золотые глаза, и знание о нём вливалось потоком — как откровение русалок несколько дней назад, как Безмолвная речь гномов то ли сегодня, то ли в прошлой жизни.

— Оро! Оро! Вот чудеса! Дружище, а мы уже боялись…Ты жив! Радость-то какая! — загалдели оборотни и дружно кинулись его обнимать.

— Веточка, а ты мне совсем не рада? — лукаво улыбнулся Оро из-за плеча Бора: беролак от избытка чувств подхватил чудом спасшегося друга на руки и закружил.

— Я очень рада видеть тебя, Оро. Или тебя лучше называть … драконом?

Бор охнул и аккуратно поставил Оро на землю. Оборотни тихонько отступили на шаг, не отводя от новоявленного дракона изумлённых глаз.

— Здесь и сейчас я Оро. Всё-таки ты уникальна, Веточка. Как ты догадалась?

— Поняла, как Безмолвную речь гномов.

— Так вот почему лисой не пахло… — брякнула Ульфа и смутилась.

— Обижаешь, Ульфа — я никогда не пренебрегаю гигиеной! — ответил дракон и звонко рассмеялся.

— Так ты и правда дракон? — изумлённо спросил Ректор Архиалхимик.

— Да. Разве что-то изменилось? Я по-прежнему ваш друг и такой же оборотень, как и вы. Ну, почти такой же. Сегодня мы вместе сразились с вампирами и без преувеличения спасли мир. И вот не надо меня уличать во лжи! Промолчать — не значит солгать. Раньше вы не были готовы узнать, кто я на самом деле.

— Оро, мне казалось, что я знаю тебя всю жизнь. А теперь выяснилось, что на самом деле мне ничего о тебе не известно, — ошеломлённо прошептал Брат Философ.

— Брат Философ, так и есть — ты знаешь меня всю жизнь. И вы все знаете меня всю жизнь. А сейчас настало время открыть вам всю правду. Только не здесь: стоим истуканами на солнцепёке, а могли бы прогуляться вон в ту тенистую аллею и удобно сесть на скамью. Рассказ-то будет долгим.

История уникального Дракона

— Мой род берёт начало в Триасовом периоде, я родился ближе к концу Мелового… Ох, тёмное Средневековье, вы же ещё ничего этого не знаете. Короче, я родился очень давно, несколько тысяч лет назад. Меня корректнее называть динозавром, но дракон вам привычнее. Я уже не помню, как вылупился из яйца, как рос и учился летать — не потому, что это было очень давно, а потому, что мой мозг тогда был, мягко говоря, маловат.

Что случилось в один прекрасный день — загадка даже для меня. Генетическая мутация, радиационное облучение, неведомый вирус с упавшего метеорита… а может, просто съел кого-нибудь умного. Главное, что мой интеллект начал стремительно расти. Я уже не тратил весь день на охоту и сражения с себе подобными за корм и территорию, как мои сородичи — с утра быстро перекусил кем-нибудь и полетел исследовать мир! Я изучил вдоль и поперёк родную Гондвану…это материк такой раньше был. И в Лавразию несколько раз летал. Это тоже древний материк. Во время своих путешествий я многому научился. Например, моё фирменное изрыгание огня достигается путём корректировки рациона питания. Но самым потрясающим стали мои путешествия во времени.

— Путешествия во времени? — в один голос переспросили изумленные слушатели.

— Да-да, вы не ослышались! Первый раз я по счастливой случайности попал во временное завихрение — и сразу перенёсся в Кайнозойскую эру.

— А когда была Кайнозойская эра? — недоумённо нахмурилась Ульфа.

— Ну, Кайнозойская эра, которая наступила после падения гигантского метеорита, дальнейшего раскола материков, глобального изменения климата, массового вымирания. Ох, тёмное Средневековье, ничего-то вы не знаете. Просто поверьте старому динозавру на слово, что так всё и было.

Освоившись в новых условиях, я опять ринулся активно изучать мир. Да, было что изучать! Новые материки, новые моря, новые растения и животные! Прежние почти все вымерли — примерно семьдесят процентов. Заодно обнаружил, что динозавров-то почти и нет, только немного мелких крылатых осталось да несколько глубоководных. Млекопитающие бегают, насекомые порхают, пресмыкающиеся ползают, рыбы плавают, да мои дальние родственнички птицы летают. Второй раз я перенёсся во времени сам — вспомнил всё в точности и попытался воспроизвести. Прыгнул всего-то на день назад, но как радовался! Потом лет пять ежедневно совершенствовался, пока не научился мгновенно создавать временное завихрение и перемещаться с точностью до минуты.

Я однажды расхрабрился и переместился во времени в момент падения того метеорита — ничего страшнее