– В каком состоянии находилось оружие в тот момент, когдаоказалось у вас?

– В том же, в каком находится сейчас.

– Специально обращаю внимание присутствующих на барабанревольвера. Сержант Холкомб, там были четыре снаряженных патрона и две пустыегильзы, не так ли?

– Да, сэр. Совершенно верно.

– То есть в настоящий момент револьвер находится в таком жесостоянии, в котором находился тогда, когда был передан вам?

– Да, сэр.

– Вы можете дать в этом клятву?

– Да, сэр.

– Ваша Честь, я прошу приобщить это оружие к материалам делав качестве вещественного доказательства под литерой «А».

– Я хотел бы задать несколько вопросов относительно этогооружия, а также допустимости приобщения его к материалам дела, – сказал Мейсон.

– Очень хорошо.

Холкомб смотрел на Мейсона с вызовом.

– Вы утверждаете, сержант, что оружие находится в том жесостоянии, в котором оно находилось тогда, когда попало в ваши руки?

– Да, сэр.

– И его не трогали?

– Никоим образом, сэр.

– Вы отдавали оружие на баллистическую экспертизу, не такли?

– Да, сэр.

– Вам известно, что при баллистической экспертизе производятсяпробные выстрелы? Вы присутствовали при том, как производились пробные выстрелыиз этого револьвера?

– Да, сэр.

– Чтобы произвести эти самые пробные выстрелы, нужно быловытащить стреляные гильзы из…

– Конечно. И не только стреляные гильзы. Патроны, оставшиесяв револьвере, – вещественные доказательства. Мы хотели убедиться в том, чтопуля, послужившая причиной смерти потерпевшего, идентична по некоторымпризнакам остальным, находившимся в патронах, которыми заряжен был барабан.Поэтому мы не использовали при испытаниях указанные патроны.

– Прекрасно, – сказал Мейсон. – Значит, вы разрядилиревольвер, произвели пробные выстрелы, использовав при этом другие патроны,затем вставили в барабан извлеченные из него ранее пустые гильзы и патроны.

– Совершенно верно.

– Кто этим занимался?

– Лично я, сэр.

– В таком случае, – сказал Мейсон, – потрудитесь уточнить,чем вы можете доказать, что пустые гильзы занимают в настоящий момент те жесамые гнезда, которые они занимали до пробной стрельбы.

– Но… но это не имеет никакого значения!

– Утверждая, что оружие находится в том же состоянии, вкотором оно было в тот момент, когда попало в ваши руки, вы учитывали лишьпрактические аспекты, не так ли?

– Да, сэр.

– Вы пытались установить владельца оружия по заводскомуномеру последнего?

– Конечно.

– И что же вы установили?

Судья Киппен вскинул брови.

– Этот вопрос, насколько я понимаю, исходит непосредственноот защитника, – сказал он.

– Совершенно верно, – согласился Мейсон. – С формальнойточки зрения моя подзащитная может иметь некоторые возражения относительноотдельных моментов следствия, но я не вижу смысла в том, чтобы привлекать вкачестве свидетеля продавца оружия или дотошно исследовать регистрационныедокументы. В этом отношении я полностью доверяю высочайшему профессионализмусержанта Холкомба…

– Спасибо, – саркастически скривился Холкомб.

– …так что я хотел бы предоставить ему возможность сообщитьо результатах его расследования. Что вы установили, сержант?

– Я установил, что этот револьвер был продан 25-го числапрошедшего месяца в магазине спортивных товаров в Ньюпорт-Бич некоему МервинуОлдричу. Я установил также, что Мервин Олдрич приобрел это оружие в целяхсамозащиты, что он имел на него соответствующее разрешение, что он хранил его вперчаточном ящике своего автомобиля, что оно было оттуда украдено, что…

– Минутку, – перебил его судья Киппен. – Я не вижу смысла впересказе показаний иного свидетеля. Господин заместитель окружного прокурора,присутствует ли в суде мистер Олдрич?

– Да, Ваша Честь, – сказал Джеффри Строн.

– Насколько я понимаю, считается, что револьвер был похищену мистера Олдрича при обстоятельствах, дающих обвинению возможность утверждать,что это было проделано обвиняемой?

– Совершенно верно, Ваша Честь.

– Полагаю, что мы могли бы услышать об этом непосредственноиз уст мистера Олдрича.

– Да, Ваша Честь.

– В таком случае я предлагаю отпустить сержанта Холкомба ипригласить мистера Олдрича занять его место, – подал голос Мейсон.

– Один момент! – поспешно отозвался Строн. – У меня нетвозражений относительно того, чтобы выслушать мистера Олдрича. Я собирался выставитьего в качестве свидетеля обвинения, но не вижу нужды делать это сию минуту.Чтобы решить вопрос о приобщении оружия к материалам дела в качествевещественного доказательства, требуется совсем немного: указать, что ононаходилось у ответчицы, и зафиксировать тот факт, что именно оно былоиспользовано в качестве орудия убийства Стивена Меррила.

Судья Киппен посмотрел на Мейсона.

– Что скажет на это защита?

– С процессуальной стороны корректность позиции обвинения невызывает сомнения, – сказал Мейсон, – но я хотел бы обратить внимание ВысокогоСуда на два момента. Во-первых, обвинение пока еще не доказало, что этотревольвер – тот самый, из которого вылетела пуля, убившая Стивена Меррила.Во-вторых, не доказано также то, что он когда-нибудь находился в руках у моейподзащитной.

– Что вы хотите этим сказать? – удивился Строн. – Вы же самипередали его сержанту Холкомбу.

– Он извлек револьвер из моей машины, – сказал Мейсон. – А я– не то же самое, что ответчица.

– Но вы представляете ее интересы.

– Только как адвокат. Однако я и в этом качестве даже словомне обмолвился о револьвере как орудии преступления. Может быть, я смогудоказать это, задав сержанту Холкомбу несколько вопросов. – Мейсон,благожелательно улыбаясь, повернулся к Холкомбу. – Помните, сержант, когда яприехал в «Горную корону», вы подошли ко мне и спросили о револьвере, которыймне передала Эвелин Багби?

– Да, только, мне кажется, я спросил о револьвере,послужившем орудием убийства.

– И вы, надеюсь, не станете отрицать, что после этого,оттолкнув меня, запустили руку в перчаточный ящик моего автомобиля и выудилиоттуда вот этот самый револьвер, о котором идет сейчас речь?