Уайт продолжала:

«Еще более убедительное доказательство неистовой преданности женщины-волшебницы своему потомству демонстрируют сибирские матери-оборотни – совершенно невероятный вид. Наука умалчивает, откуда они произошли и как обзаводятся детенышами без самцов. (Возможно предположение, что самцов в принципе не существует, поскольку никакого эмпирического подтверждения их обитания в Сибири нет. Также возможно предположение, что в самцах нет потребности, поскольку матери-оборотни размножаются исключительно самооплодотворением. Подробнее об этом я расскажу далее.) Тем не менее периодически удавалось наблюдать представительниц этого поистине царственного вида.

Сибирские матери-оборотни – один из немногих видов, которые мне довелось увидеть своими глазами. Во время личной поездки в Сибирь по причинам, не связанным с исследованиями, я оказалась в одном из самых дальних уголков этого региона самой глубокой зимой. Светлое время суток длилось всего шесть часов, и, хотя у меня было много провизии, я все же опасалась за свою безопасность и тепло.

Советский военный вертолет высадил меня в центре восточносибирской тайги, экорегиона, который простирается более чем на двадцать градусов широты и пятьдесят градусов долготы. Несмотря на советы пилотов не совершать полет в такое экстремальное место в такой суровый сезонный период (температура иногда опускалась до шестидесяти градусов ниже нуля по Фаренгейту), я все же смогла убедить их в своей выносливости, стойкости и решимости, и они согласились мне помочь.

Оказавшись в лиственном лесу, я шла по неглубокому снегу, покрывающему вечную мерзлоту, с сорокафунтовым рюкзаком за спиной. Имея опыт зимнего кемпинга, я была готова провести в этой местности три недели. Однако в первую же ночь меня охватил сильный страх, какого я никогда раньше не испытывала. Я бы назвала это своего рода психическим недомоганием, иррациональным и дезориентирующим.

Я обнаружила, что в раннем утреннем лунном свете иду по снегу в одних носках и термобелье. Я вспотела, начиналось переохлаждение. Я не знала, кто я и почему оказалась в таком месте. Как вы могли догадаться, это было довольно нехарактерно для меня, считающей себя в высшей степени рациональным и уравновешенным человеком.

Впереди, на залитой лунным светом поляне, меня манили к себе две женщины, покрытые густым мехом. Судя по всему, обе были беременны, их животы были раздуты, а вокруг них собралось около сорока детенышей всех возрастов. Матери-оборотни передвигались на четвереньках, хотя на их передних “лапах”, если можно так их назвать, я заметила ярко выраженные большие пальцы рук. Скорее, это были видоизмененные руки, похожие на руки Homo sapiens. Их лица показались мне довольно красивыми, в них сочетались человеческие и собачьи черты, сильно выделялась нижняя часть лица, глаза были большими и проникновенными. Хотя я не могу быть полностью уверена в точности своей памяти в данный конкретный момент, я помню, что эти существа рассказали мне, что впервые появились в Припяти, на Украине, примерно сорок лет назад и за три тысячи миль отсюда. Они не владели человеческой речью, скорее использовали какую-то телепатию, чтобы передать эту информацию непосредственно в мой мозг.

Я подошла к матерям-оборотням, едва осознавая свои действия и удивительный внешний вид этих существ, хотя позже эти неизгладимые образы возвращались ко мне в гипнотических снах наяву. Стая детенышей образовала своего рода платформу из сплошной подвижной массы, на которую меня толкнула одна из матерей. Я растянулась на этой живой платформе, и она, двигаясь как единое тело, перенесла меня в уютное логово в хорошо защищенной пещере под деревьями. Какие хорошие дети, повторяла я снова и снова, лишь эта мысль крутилась в моем ослабевшем мозгу. Внутри пещеры горел слабый огонь, в темных укромных уголках жилища мерцали глаза. Как мне показалось, там сидело не меньше двенадцати матерей-оборотней и бесчисленное множество детенышей.

В пещере, при свете костра, я, даже находясь в очень истощенном состоянии, смогла получше рассмотреть матерей-оборотней. Их шкуры были поистине великолепны – густые, как у медведей, они сверкали так, что, казалось, были сделаны из чистого серебра. Матери завернули меня в толстую фланель, набитую пухом. Непонятно, где они добыли такую ткань, но ее теплота и мягкость были несомненны.

Детеныши уютно устроились под одеялом, и их теплые маленькие тельца довольно быстро меня согрели. Одна из матерей поднесла мне деревянную миску с чем-то очень похожим на куриный бульон. Детеныши лаяли, и некоторые слова их непонятного диалекта напомнили мне русские слова “мяч” и “игра”. Другая мать-оборотень облизала мое лицо, и прикосновения ее языка, мягкого и теплого, словно вернули меня в мое собственное человеческое детство.

Не знаю, колыбельные ли я слышала в ту ночь, просыпаясь снова и снова, или это были галлюцинации? Но в любом случае матери-оборотни оказались благородными существами, хотя их большие клыки вызывали ужас. Я не сомневалась, что они были искусными охотницами и защитницами своих детенышей. Я задавалась вопросом, какая судьба ждала бы меня в ту ночь бездумного блуждания по тайге, будь я мужчиной. Возможно – по иронии судьбы – именно моя половая принадлежность спасла меня, а не обрекла на смерть.

Остаток поездки я провела с матерями-оборотнями. Я видела, как рождаются детеныши, была свидетельницей самопроизвольного оплодотворения всего через несколько дней после рождения детенышей. Если бы у меня было больше времени на изучение этого прекраснейшего вида, мне было бы любопытно посмотреть, насколько такие жизненные циклы сохраняются в течение длительных периодов времени.

Год назад я вернулась в этот регион уже непосредственно в поисках матерей-оборотней, но, хотя я уверена, что мои географические расчеты верны, я не смогла найти ни единого следа их существования».

Всю следующую неделю она пристально наблюдала за сыном, пытаясь понять, не нанесло ли ему травму увиденное. Она вбила в поисковик признаки психической травмы у детей, видевших насилие, но мальчик этих признаков не показывал – не было ни странных болей, ни плохих снов, ни тревоги, когда она уходила (хотя она и не уходила), ни вспышек агрессии (не считая прежней склонности к собачьим играм); малыш по-прежнему радостно смеялся, смотрел мультфильмы, сталкивал в гостиной машинки, приносил ведерки песка из песочницы возле лужайки, рассыпал песок по траве и сгребал граблями с него ростом. Нет, судя по всему, он был в порядке, но она все равно дважды на этой неделе сходила с ним за мороженым в палатку у реки, а потом они бросали камни в зыбкую мутную рябь. Они ходили в старый парк с аттракционами и восемь раз прокатились на паровозике, каждый раз в последнем вагоне, и мальчик каждый раз был в восторге и расстроился, когда мать сказала, что билеты кончились и пора уходить.

Да, она собиралась пойти на вечеринку к Джен. И да, собиралась вложить некоторую сумму денег в травы. Это было все, что она могла сделать на данном этапе. Попытка ослабить ярость? Остановить превращение в бешеного пса? Акция «Анти-Собака»?