Муж рассмеялся.

Думаю, у него накопится немало интересных историй к тому моменту, как он вырастет, сказал он.

Кто знает, ответила она.

Будем надеяться, так и дальше пойдет.

Обязательно пойдет, сказала она. Ты бы его видел. Ему так нравится быть хорошей собачкой.

На следующий день, когда она качала сына на качелях и он визжал от радости, когда они копались в песочнице и рыли ямки руками-лапами, когда она варила на обед большую кастрюлю макарон, когда они отправились на вечернюю прогулку по городу, восхищались структурой коры деревьев, гоняли пчелу с цветка на цветок, слушали птичьи песни и возвращались домой, она думала о животных и освобождении, о свободе и желаниях, о своей мечте стать чудовищем.

Именно сейчас, поняла она, нужно сосредоточиться и успокоиться, сузить глаза, заглянуть в будущее и увидеть там свой успех, а затем начать работать над тем, чтобы этот успех случился. Больше нельзя медлить. Больше никаких бесцельных собачьих игр. Она должна быть целеустремленной в своем движении и эффективной в своем подходе. И она каким-то образом сделает так, чтобы сын ей помогал.

В четверг они с мальчиком смотрели видео с волками, лисами и собаками, матерями и детенышами. Одинокими волками, выслеживающими жертву, лисами, игриво прыгающими и ныряющими головами в глубокий снег в поисках теплых полнокровных мышей. Они пошли в библиотеку и выбрали все нехудожественные детские книжки на тему собак, и им понадобилось трижды пройти путь туда-сюда, чтобы донести их все до машины. Вернувшись домой, они разложили книжки на полу гостиной и смотрели картинки, читали, обсуждали, играли, пробовали охотиться, гнаться, укрываться, прятаться, драться, обнюхиваться, кружить, сворачиваться клубком.

Стоя в ванной, она растрепывала волосы, пока они не стали такими же густыми. Она тщательно отчистила зубы, особое внимание уделив клыкам. Ночная Сучка перестала брить подмышки, ноги, нежные складки кожи бедер и густую массу волос между ними. Она решила по-настоящему обрасти мехом. Она поскребла кончиками пальцев подмышки, и это ощущение было успокаивающим. Она перестала выдирать воском волосы над верхней губой и выщипывать брови, и всю эту неделю вообще не смотрелась в зеркало. Больше не было необходимости в макияже, в дорогих отбеливающих и солнцезащитных кремах, в сыворотках против морщин, для замедления старения, для защиты от воздействий окружающей среды. Она завесила шубами, которые купила, и шубами, которые обнаружила дома, зеркало в ванной и дверь в спальне. Перед сном она вылизала лицо своего сына, и он лизнул ее в щеку, а потом свернулся клубочком в своей конуре, вот и все.

Ночная Сучка заявилась к Книжным Малышам в своем рваном льняном кафтане, потрепанные края которого опасно расползались, и с немытыми всю неделю волосами, свалявшимися в причудливую сеть узлов и кудряшек. Ее веснушки выгорели на летнем солнце, плечи загорели докрасна оттого, что она бегала с мальчиком по жаре. Никакого педикюра, сухая, растрескавшаяся кожа стоп. Вместо того чтобы как следует привести себя в порядок, она добавила экзотичности: из ее ушей свисали изысканные фиолетовые кристаллы на тонких золотых цепочках, шею она украсила полоской мягкой кожи, руки – множеством золотых браслетов, звенья которых были выполнены в форме листьев, тонкими обручами, бирюзовым бисером. От нее пахло лавандой. Была пятница, и неделя пролетела так легко, так быстро. Сосредоточенный, резкий вальс в одиночестве, думала она.

О боже мой! воскликнула Джен при виде нее, и все остальные Книжные Мамочки повернулись посмотреть. Ты такая бохо! Мне так нравится то, что ты с собой сделала!

Во взглядах остальных не было такого восторга – в некоторых она даже отчетливо видела неодобрение.

Ну, девчонки, продолжала Джен, глядя на Бэбс, Поппи и других недовольных Мамочек. Она прямо как Джошуа-Три[4].

Спасибо за приятные слова, сказала Ночная Сучка, садясь рядом, и отпустила мальчика с лаем носиться по залу.

Что тебя вдохновляет? спросила Джен. Книжные Мамочки продолжили обсуждать дни открытых дверей в детских садах.

Ну, как бы сказать… Ночная Сучка замялась. – Пожалуй, новый творческий проект, который я разрабатываю.

Огооооо! глаза Джен широко распахнулись. Так ты творческая личность?

Была когда-то, ответила Ночная Сучка.

И что за проект? поинтересовалась Джен, только чтобы тут же отвлечься на близняшек и их битву за плюшевую свинью, которую обе хотели, но ни одна не могла получить мирным путем.

Ночная Сучка копалась в сумке, ничего не ища, просто пытаясь занять руки, потому что как она могла ответить на этот вопрос? Что-то связанное с собаками? С магией? Или не совсем магией, но силой? Женской силой, которую наконец признали, ведь разве не за нее гибли на костре все эти ведьмы из колониальной Америки, все народные целительницы и повитухи? Женщина, обладающая слишком большой силой, опасна, и вот в чем состоял ее проект: творческая энергия и опасность.

Закончив свинскую войну, Джен вновь повернулась к Ночной Сучке, уже забыв о своем вопросе.

В глубине души я всегда была хиппи, прошептала она и подмигнула. И да! – воскликнула она. Я так рада, что ты придешь на вечеринку! Я видела, ты подтвердила свое участие.

Да, сказала Ночная Сучка и вновь повторила: Да! не в состоянии выдавить из себя подходящий комментарий наподобие «жду с нетерпением» или «не могу дождаться», потому что это была неправда, и в эти дни она не могла заставить себя произнести такую банальную любезность.

Мы так повеселимся! пообещала Джен, хлопнув в ладоши и радостно пискнув.

Расскажи мне еще раз, велел муж, приехав домой, высоко подбросив мальчика в воздух и сильно этим развеселив, сняв ботинки, распаковав чемодан, выпив пива, прислонившись к кухонной стойке и небрежно поинтересовавшись, где, черт возьми, эта глупая кошка. Он запустил руку в волосы, напряженно и сосредоточенно глядя на жену. Объясни мне! сказал он.

Хорошо, ответила она и выдохнула, глядя на мальчика, который возил по полу мусоровозом, набитым стекляшками. Зайка, велела она, отвези-ка мусор в гостиную, детка.

Тутууууууу, радостно вскричал мальчик и уехал.

Ну, как я уже сказала, начала Ночная Сучка, – утро было суматошное. Я ужасно себя чувствовала. Видимо, гормоны. Она помолчала, нервно рассмеялась. И я резала яблоки для пюре в тяжелую кастрюлю с водой, полную до краев – ты же знаешь, какая она тяжеленная?

Да, ответил он.

И вот я повернулась с кастрюлей в руках и почему-то еще и за нож схватилась, видимо, хотела успеть слишком много всего и сразу, а она крутилась под ногами – ты же знаешь, как она может бесшумно подкрасться, – и я уронила кастрюлю прямо на ее бедную маленькую голову, и нож тоже уронила, и он вонзился прямо в нее.