Поскольку ему так и не удалось согреться, он не пошел пешком, а сел на 86-й автобус. В шестнадцать часов в нем уже были пассажиры, он опять ухватился за поручень покрепче, обеими руками. Когда они проезжали площадь Нации, довольно открытое пространство, солнечный луч прорезал автобус, словно прожектор, и в этом пучке света, залившего весь салон, Людовик заметил мириады висящих в воздухе пылинок и вдруг представил себе мириады распыленных по автобусу бактерий, капелек слюны или риновирусов, и при мысли о том, что он держится за этот захватанный множеством чужих рук поручень, ему стало противно. Он буквально воочию увидел воздух, которым дышал, увидел следы, оставшиеся на его ладонях, а главное, увидел, с какой алчностью, всей пятерней, он цепляется за эти металлические трубки, ради чистого упражнения, чтобы поиграть спинными мышцами… Он пообещал купить перчатки, прежде чем вернется домой.

Выйдя из автобуса он завернул в «Монопри», в отдел мужской одежды, куда прежде никогда не заглядывал – слишком много нежных оттенков, узких рубашек, модных кепочек и разноцветных шарфов, ничто здесь не было сделано для него. Ничто здесь ему не годилось. Он обошел весь мужской отдел, ища что-нибудь попроще, без излишеств, не очень щегольское. Рубашки кончались на 46-м размере, словно все в этом районе были манекенщиками. Из брюк вроде бы кое-что можно было выбрать. Он неловко развернул несколько пар джинсов, бросил взгляд на городские брюки, но не сумел снова прицепить их на вешалки. Это вывело его из себя. А ведь еще предстояло померить какие-нибудь из них; все это становилось похоже на испытание. Протиснуться в примерочную кабинку со шторкой, которая плохо задергивается, извиваться в тесном пространстве, раздеваясь всего в паре метров от продавщиц, раскладывавших вещи на полках, – все это его смущало, но он все-таки взял на пробу пять пар: трое джинсов и двое брюк с джинсовым швом на боку, немного наугад, удовлетворившись самым большим размером, и влез в кабинку.

Он стащил с себя собственные джинсы, но, забрасывая их на верхний край перегородки, немного сдвинул занавеску, так что оказался в одних трусах перед обеими продавщицами. Он поторопился поправить шторку, потом натянул модель, обозначенную как «smart», а не «slim», но штаны застряли уже на уровне колен. Он с силой натянул их повыше, до уровня бедер, словно влезая в гидрокостюм аквалангиста. Еще труднее оказалось выбраться из них, стоя на одной ноге и двигая плечами, ему в последний миг удалось удержать равновесие; он вполне сознавал, что снаружи все это производит странное впечатление, поскольку шаткое сооружение наверняка должно было трястись. Обе продавщицы с тревогой смотрели на кабинку, охваченную судорогами, словно ракета на старте, одна из них даже подошла поближе, обеспокоившись, как бы странный клиент не разнес тут все, пытаясь найти что-нибудь своего размера.

– У вас все в порядке, мсье?

– Не совсем. На меня ничего не налезает!

Выходя за рамки приличий, Людовик отдернул шторку, оставшись в одних трусах, и показал на пару джинсов, которые пытался примерить; что касается остальных пар, то они валялись на полу. Без малейшего раздражения продавщица попросила подобрать их.

– Но, мсье, чему тут удивляться, вы же взяли 48-й размер, а в 48-й вы ни за что не влезете.

– Это самые большие, какие я тут нашел.

– Попробуйте 52-й, больше у нас нет, или посмотрите среди американских моделей, W39 на L34, например…

Подошла вторая продавщица, верный знак того, что они обе искренне хотели помочь ему. Это была молодая чернокожая женщина, вид мужчины в трусах и носках, стоящего столбом среди вороха штанов, вызвал у нее смех.

– О, мсье, простите, но думаю, что вы никогда не влезете в 52-й!

– Ладно, согласен, но у вас есть что-нибудь больше 52-го или нет?

Через десять минут примерки он снова был в мыле, обессилев месить воздух в двух кубических метрах, без конца одеваясь и раздеваясь. Он хотел всего лишь новые штаны, не важно какие, лишь бы они были новыми. Окруженный всеми этими распотрошенными парами, он вспомнил о Кобзаме, вот бы тот посмеялся, видя его втиснутым в примерочную кабинку с двумя продавщицами на подхвате.

Охранник, чернокожий верзила, все это время стоявший при входе, подошел и осведомился, есть ли какие-то проблемы. Людовик часто видел этого типа, но никогда с ним не говорил, поскольку охранники избегают всяких знаков фамильярности с постоянной клиентурой, из опасения, что их заподозрят в сговоре. Но на этот раз этот обычно безгласный охранник решил высказать свое мнение.

– Знаете, здесь вы не найдете своего размера, мсье, вам не здесь надо одеваться, здесь всего-навсего «Монопри».

В общем, это означало, что «Монопри» не для него, здесь все было задумано для категории худощавых мужчин, плюгавых эстетов, здесь имелась одежда исключительно для молодых горожан узкого телосложения, своего рода элиты, к которой он никаким боком не принадлежал. И на сей раз уже не Кобзам бросал это ему в физиономию, а целый магазин, все эти тысячи моделей, хитроумно разложенных на полках, и даже эти две продавщицы, и этот охранник, все они давали ему почувствовать, что тут для него ничего нет, что ему тут нечего делать.

Его окончательно достала эта ситуация, к тому же в этот самый миг он заметил, что даже трусы на нем слишком старомодные, не те, а на «островном» прилавке напротив были разложены все виды облегающих боксеров, полно различных марок, но исключительно трусов-боксеров, словно само собой разумелось, что любой городской мужчина должен дать свой маленький бой повседневной рутине. Одна из продавщиц вернулась со спортивным хлопчатобумажным костюмом кремового оттенка, совершенно безобразным, и заверила его, что во всем магазине нашлись единственные штаны, в которые он влезет.

Этому даже охранник удивился.

– Но, Люси, ты же не хочешь продать это… этому мсье?..

Люси ответила, что есть только одна модель подходящего размера. Людовик, впервые умудрившись мобилизовать трех человек, чтобы померить штаны, решил, что с него хватит. Видя, с каким отвращением он держит этот спортивный костюм кончиками пальцев, продавщицы засмеялись. Охранник тоже.

– Как пижама это было бы неплохо, – постановил он.

Людовик взял джинсы, в которых пришел. Прежде чем он надел их, продавщица попросила показать ей этикетку, но та настолько полиняла, что уже ничего нельзя было прочитать.

– Мсье, вам стоит поискать в интернете или в магазине больших размеров.

В общем, они ясно говорили ему, чтобы проваливал, правда, со смехом. Людовик присмотрелся к ним, ко всей троице. Охранник смахивал на баскетболиста, очень худощавый и ростом под два метра, а что касается продавщиц, то у обеих халатики распирало от округлостей, у одной грудь была такая пышная, что и двумя руками не обхватить, но другая, хоть тоже кругленькая, была на удивление пропорциональной, и ее избыточная полнота радовала глаз: эдакая пышечка с тонкими чертами, чистое личико принцессы на теле размера XXL. Помимо своей воли Людовик вызвал что-то вроде всеобщей симпатии и даже соучастия, он тут случился как интермедия, как развлечение, с которым им было трудно расстаться. Он предложил помочь им снова сложить все эти штаны в стопки.