своими войсками. Ещё четыреста человек из данцигских матросов привёл в Мариенбург его двоюродный брат. И вообще, Генрих предпринял самые отчаянные и действенные шаги по защите крепости и набору пополнения. И поклялся, что любой ценой отстоит Мариенбург, не отдаст его в лапы вражин проклятых.

И теперь скажите, как с таким себя вести? Какие слова ему говорить? Это не наивная Катерина! И даже не, вроде бы, умудрённый жизнью, богатырь Гюнтер, которому однако признательность застит взор. Это опытный, хладнокровный политик, имеющий за плечами одиннадцатилетний опыт общения с хитрецами и обманщиками всех мастей. Который их нюхом за версту чует. Поэтому я неустанно шлифовал и шлифовал свою будущую блистательную речь. Вот только с каждым новым днём, меня всё больше лихорадило от нехорошего предчувствия.

Глава 11. Слухи

Самый страшный и коварный монстр всех времен и народов — это слухи.

Ольга Громыко.

Земли, принадлежащие Тевтонскому ордену, замок Мариенбург, 30.07.1410 года. День.

Генрих фон Плауэн, стоя на крепостной стене, раздражённо дёрнул щекой. Опять! Опять эти поляки толпятся под воротами замка! Сколько их сегодня? Семеро… Вон они, стоят, словно кающиеся грешники, покорно склонив головы. Пожалуй, не один час стоят, безмолвно и смиренно, немым укором крестоносцам. Это те, кого тевтонским рыцарям удалось пленить во время Грюнвальдской битвы. В смысле, победить в схватке и объявить своим пленником под их честное рыцарское слово. Вот они своё слово и выполняют. Тьфу!

Одни проблемы от этих рыцарских отношений! Вот, к примеру, не далее, как вчера, он категорически запретил всем крестоносцам уезжать в плен. Даже тем, кто дал рыцарское слово. Позже! — объяснил он, — когда осаду с Мариенбурга снимут! Тогда каждый пленник может вспомнить про слово чести и отправляться, куда ему заблагорассудится, и даже выкуп за жизнь пленного Орден возьмёт на себя! А до этого момента — ни-ни! Каждое копьё на счету! Пусть только кто-то попробует! Вмиг будет отлучён от матери-церкви и предан анафеме! А все грехи, которые могут предъявить поляки, вроде клятвопреступления и прочего, он берёт на себя.

И что бы вы думали, судари? Поднялся ропот! Дескать, как же так? Рыцари мы, или заячьи хвостики? Я, мол, щитом святого Георгия клялся, покровителя всего рыцарства! Как же я могу клятву нарушить? Не будет мне благословения Господня! И, что обиднее, в основном молодёжь роптала. Те, кто настоящих трудностей не хлебнули, кто на рыцарских романах воспитан. Пришлось грозно цыкнуть и повторить приказ. ПРИКАЗ! А не просто дружеское пожелание. Ну, худо-бедно, до мозгов достучался. И что теперь? А теперь получается, что поляки более благородны? Более рыцарствены? Больше клятвы держат?

Щека опять раздражённо дёрнулась. Опять начнутся шептания, ропот… Того не понимают, дурни, что задачи надо решать по мере важности! Что сейчас всего важнее? Зáмок отстоять! И для этого все средства хороши, вплоть до подкупа предателей и тайных наёмных убийц! А потом уже будем решать менее важные задачи. Типа выполнения клятв и честного рыцарского слова.

Генрих фон Плауэн опять неодобрительно покосился с крепостной стены вниз. Семеро поляков даже не шелохнулись за это время. Хм!.. Позавчера было трое, вчера пятеро, сегодня семеро… Уж не хитрый ли это план, судари? Завтра будет одиннадцать, а послезавтра все двадцать соберутся? И крестоносцы, привыкшие к добровольным пленникам, доверчиво распахнут ворота… А поляки у этих ворот затеют бойню! Пока основные силы не подоспеют. И ворвутся в замок! По крайней мере, в Нижний замок, Средний наверняка успеют закрыть. Фантазии, говорите? Мания, говорите? А напомните-ка мне, судари, как пала великая Троя! Не помните? Так я подскажу. Хитроумный Одиссей придумал отличный план. И по его указанию, Эпей изготовил огромного деревянного коня. И в этом деревянном коне спрятались коварные ахейцы. А остальные греки сделали вид, что уплывают от стен Трои. Утром радостные троянцы с весёлыми криками выскочили из стен города и прочитали на боку коня надпись: «Этот дар приносят Афине-воительнице уходящие данайцы». И давай вокруг коня пляски устраивать! Что сказать — варвары! А тут ещё поймали неподалёку некоего Синона. Между прочим, двоюродного брата лукавого Одиссея! Уже повод насторожиться. Так, нет же! Наплёл им этот Синон, что коня специально сделали таким громадным, чтобы в Трою его нельзя затащить было. А если затащить, то будет Троя благословенна богами и вовек неприступна.

— Как это, «не затащить»? — возмутились троянцы, — А мы затащим!!!

И затащили… на свою голову. В коне сидел отряд данайцев, который ночью вылез из чрева деревянного коня, не без помощи того самого Синона. Греки быстренько разобрались со стражей у ворот и распахнули ворота. А там уже поджидали вернувшиеся ахейцы… И началось истребление! Побоище! И Троя пала.

Знаете, сколько греков сидело в деревянном коне? Девять. С лицемерным плутом Синоном — десять. И ничего, вполне хватило.

Н-да, помнится, как ругался Куно фон Лихтенштейн, тогдашний данцигский комтур, заметив у юного крестоносца тягу к античной истории. А зря! Не для того читал юноша о подвигах героев прошлых веков, чтобы восхищаться ими, а для того, чтобы воспользоваться чужим опытом. И много, много раз потом возблагодарил Господа за то, что не послушал комтура, не бросил чтения. Знаний много не бывает.

Фон Плауэн опять покосился на семерых поляков. Этим и деревянного коня не надо. Надо только, чтобы ворота открылись. Сами крестоносцы их и откроют. А уж поляки ударят со всей рыцарской доблестью. Мало бойцов, говорите? Ну, знаете! Будь среди них, к примеру, Завиша Чарный Сулимчик[1] с братьями, то и пяти рыцарей хватит! С другой стороны, попробуй-ка плени того Завишу. Эти семеро на великана Завишу даже близко не походили.

Фон Плауэн тяжело вздохнул и крикнул со стены:

— Открыть ворота!

А сам зорко глядел, не помчится ли в лихой наскок польская конница?

Обошлось. Семеро польских рыцарей, один за другим, въехали в замок и ворота гулко захлопнулись. Фу-у-у…

— И пусть только кто-нибудь посмеет сказать, что я повёл себя как трус! — с внезапным ожесточением подумал Генрих, — В капусту порублю мерзавца! Вызову на поединок и порублю в капусту! Чтоб другим неповадно было! Потому что это не трусость. Это мудрость и осторожность. И величайшая ответственность.

Сегодня фон Плауэн обошёл все закоулки замка. Он выслушал доклад о наличии запасов провизии и лично проверил всё ли соответствует докладу. Он выслушал доклад о готовности замка к штурму и лично проверил наличие брёвен, из которых можно сделать временную стену, если нападающие разобьют кирпичную. Конечно, укрепив её земляным валом. А можно сбрасывать тяжёлые брёвна