Хотя в прошлом они боролись за власть в Шотландии, теперь она, наверное, поняла, что есть худшее зло. Когда Олбани добрался до Эдинбурга и констебль вручил ему ключи от замка, он учтиво передал их обратно Маргарите. Должно быть, его поступок стал бальзамом для ее раненой души. Маргарита и Олбани начали совместное правление как королева-мать и регент, и наступила очередь ее отдельно проживавшего супруга Ангуса бежать во французскую ссылку. Вероятно, именно клан Ангуса Дугласа первым пустил слух, что Маргарита и Олбани вступили в любовную связь.

Вскоре Генрих VIII тоже жаловался, что Олбани «гнусно и бесчестно совращает нашу сестру, подстрекая ее к разводу с законным супругом, Бог знает, с какими порочными намерениями». Маргарита написала Вулси, что им сообщают неправду; Вулси сообщил Генриху, что Маргариту явно подкупили. Однако тем временем границы Англии с Шотландией укреплялись.

Англо-шотландские отношения усугублял тот факт, что Екатерина Арагонская теперь в некотором смысле чувствовала уверенность в себе. Европейские интересы Англии на тот момент были связаны не с Францией – старой союзницей Шотландии и Олбани, а с Габсбургами. В конце мая 1522 года в Англию с шестинедельным визитом прибыл Карл V, чтобы подтвердить свой союз с Англией и будущий брак с кузиной принцессой Марией, который означал долгосрочное присоединение Англии к габсбургскому господству. Дети Карла и Марии, если у самого Генриха не появятся сыновья, унаследуют империю, простирающуюся от Англии до Средиземного моря, не говоря уже о колониях Испании за Атлантическим океаном. Это, однако, временно оставалось секретом, учитывая, что Мария официально по-прежнему была помолвлена с французским дофином.

В Гринвиче Карла приветствовали Мария и ее мать, император попросил благословения своей тети Екатерины. Мария танцевала и играла на клавесине, а послы докладывали, что девочка, вероятно, станет «красивой леди, хотя сложно составить представление о ее красоте, поскольку она еще совсем мала». Отмечали приезд императора с неслыханной роскошью. Были представления и мессы, турниры и банкеты. Среди развлечений лучше всего удалось чтение списка претензий, который Генрих VIII выслал французскому королю. Договор между двумя союзниками объявлял, что в 1523 году Карл вторгнется во Францию из Испании, а Генрих – из Кале.

Как бы сильно ни желала Екатерина Арагонская этого союза, она беспокоилась по поводу альянса между своим мужем и собственным племянником. Хотя Генрих, наверное, мечтал заявить «о своем древнем праве на корону Франции», Екатерина своими глазами видела ярость Генриха, когда, годы назад, ее отец Фердинанд заключил с ним союз, а потом подвел. Не подозревала ли она, что в этот раз он быстро не простит ей грехов семьи Габсбургов? В январе 1523 года Екатерина «с недовольством» сказала послу Карла, что Карл должен выполнять то, что обещал: «Гораздо лучше обещать мало и точно исполнить, чем пообещать много и чего-то не сделать».

Ее опасения оправдались, потому что англо-габсбургское «Великое предприятие» 1523 года против Франции стало катастрофой. Маргарита Австрийская предложила англичанам габсбургские войска, но вовсе не 3000 лошадей и 5000 пеших воинов, как требовали англичане. К тому же даже для оплаты тех, кого она предложила, ей не удалось найти деньги. Отправленные на захват Булони английские войска вместо того пошли на Париж, но их вернули ветреная погода и нехватка провианта. Карл (растерявшийся от французских успехов на испанской границе) не выполнил свою часть плана. Кроме того, открыто восставший против короля Франциска французский генерал герцог де Бурбон, который обещал присоединиться к Карлу и Генриху, вообще не появился, бежав в Италию.

Маргарите пришлось принять обвинения Генриха VIII и Вулси. Кардинал заявил, что не ожидал от леди с ее мудростью оправданий «фантазиями и уловками, увертками и притворством». В октябре Генрих тайно обдумывал, не разорвать ли помолвку дочери с ее кузеном Карлом и вместо того связать ее с кузеном с другой стороны, юным королем шотландцев Яковом V, сыном Маргариты Тюдор.

Это, конечно, ликвидировало бы один источник постоянного беспокойства для Англии. Летом 1522 года постоянно происходили столкновения между Англией и Шотландией. Олбани повел войска на юг, но шотландские солдаты, помня битву при Флоддене, отказались переходить границу, и Генрих поспешил с предложением о пятилетнем перемирии. Следующим летом Маргарита Тюдор добилась публичного оглашения речи, которую ее юный сын написал собственной рукой. Король настаивал, чтобы ему позволили заключить мир с английским дядей. Шотландские власти метались между выполнением указаний Олбани и требованием освободить своего юного короля от чрезмерной опеки. Собственная популярность Маргариты то ослабевала, то нарастала. Когда англичане сожгли шотландский город Джедборо, а Маргарита передала им информацию о дислокации шотландских войск, даже ее бывшие сторонники сетовали, что она «совершенно ненадежна». В октябре 1523 года Олбани снова попытался посягнуть на английские земли и потерпел сокрушающий разгром.

Теоретически англо-габсбургский альянс по-прежнему сохранялся; Маргарита Австрийская явно решила его отстоять. Английский посол в Нидерландах сообщал, что она всегда «очень озабочена» благом Генриха. Однако в марте следующего года Екатерина Арагонская предупредит посланника Карла, что Генрих «весьма недоволен», и примечательно, что с этой миссией ей придется тайно отправить собственного духовника.

По словам посланника, было бы «прискорбно», если бы этот разговор дошел до ушей «некоторых англичан»; Вулси «очень напрягался», когда говорил с Екатериной Арагонской, и нередко вообще прекращал общение с ней.

Кардинал Вулси еще больше отдалился от Габсбургов, когда в сентябре 1523 года (не пробыв на папском престоле и двух лет) скончался папа Адриан, бывший наставник Карла V, а Карл и Маргарита Австрийская не смогли обеспечить избрания Вулси. (Престол перешел к другому Медичи, Клименту VII.) Однако как бы далек ни был могущественный Вулси от поддержки планов Екатерины Арагонской, у него осталось время восстановить против себя и другую женщину.

Существует распространенное мнение, что антагонизм между Анной Болейн и кардиналом Вулси возник в начале ее карьеры при дворе Англии, когда он лично не допустил ее брака по любви с молодым английским аристократом, и причиной многого из того, что случилось в последующие десять лет, стало именно это событие. Возможно, и так, однако источник, представляющий эту ситуацию, – книга, написанная помощником Вулси Джорджем Кавендишем, – пристрастна, да и создавалась позже этих событий. Остальные немногочисленные свидетельства первых шагов Анны при английском дворе такого же свойства.

До появления Генриха VIII в жизни Анны Болейн ее имя связывали с тремя мужчинами, но нам мало известно об этих взаимоотношениях. Ее привезли домой из Франции, чтобы выдать замуж за родственника Джеймса Батлера, наследника спорного ирландского графства Ормонд. За этот брак выступали ее влиятельные родственники Говарды, к тому же он мог разрешить некоторые сложности, поскольку Болейны тоже претендовали на это графство. Кроме того, с точки