зрения Вулси и короля, он бы теснее привязал могущественных Батлеров к интересам Англии. Однако намеченное бракосочетание не состоялось. Вопрос – почему. Возможно, не было желания со стороны Батлеров, но не исключено, что вмешалась сама Анна.

Как рассказывает Кавендиш, служа при королевском дворе Екатерины Арагонской, Анна познакомилась с Генри Перси, наследником большого графства Нортумберленд, который жил в доме Вулси. Сопровождая Вулси ко двору, Перси «обычно болтал с девушками королевы и в конце концов стал чаще общаться с госпожой Анной Болейн, чем с кем-либо другим, так что между ними возникла тайная любовь, и они решили пожениться». Однако когда об этом стало известно Вулси, кардинал немедленно отругал его за «упрямую глупость». Людям его положения недопустимо жениться по любви. Вулси планировал для него другой, политически выгодный, брак – с девушкой из столь же видной семьи Толбот. Кроме того, если верить Кавендишу, Генрих уже заинтересовался Анной, хотя это кажется маловероятным.

Отец Перси явился в Лондон. Он бушевал, заявляя, что его сын «самодовольный, нахальный, высокомерный и очень расточительный бездельник». Пусть эти слова нам известны от Кавендиша, но старый граф действительно нанес неожиданный визит в Лондон в июне 1523 года; давно запланированную свадьбу Перси – Толбот на некоторое время отложили. Перси запретили снова встречаться с Анной, и он, запуганный, подчинился. Анна, как излагает Кавендиш, поклялась, что «если когда-либо это будет в ее власти, она доставит кардиналу такие же страдания».

Третий роман случился с поэтом и придворным Томасом Уайеттом, чья семья жила по соседству с Болейнами в Кенте. Здесь не шла речь о браке: Уайетт был уже женат, хотя и очень несчастливо, но такие обстоятельства только прибавляли выразительности фантазиям его куртуазной любви. В большой игре куртуазного соперничества Уайетт однажды (как Чарльз Брэндон с Маргаритой Австрийской) выхватил у Анны небольшой бриллиант, а потом щеголял с ним перед Генрихом. Сама по себе история полезна для понимания состязательной обстановки при дворе, в которой впервые возник интерес короля к Анне. Другая история – будто Уайетт пытался предупредить короля, что Анна завлекает его, но на поэта не обратили внимания – кажется неправдоподобной.

Невозможно точно сказать, сколько сочинений Уайетт впоследствии написал, думая об Анне Болейн, хотя, конечно, именно она – «брюнетка, перевернувшая Англию». Однако один сонет Уайетта ярко свидетельствует о прелести Анны:

Кто хочет, пусть охотится за ней,За этой легконогой ланью белой;Я уступаю вам – рискуйте смело,Кому не жаль трудов своих и дней.. .На золотом ошейнике ееНаписано алмазными словами:«Ловец лихой, не тронь меня, не рань:Я не твоя, я Цезарева лань»[39].

Стихотворение изображает самого Уайетта как неудачливого поклонника, а Анну – ланью, ускользающей и непорочной. Она имеет сильную своего рода романтическую привлекательность, которая делала Анну звездой и желанной добычей для молодых придворных, а также их не столь молодого вождя. Даже если (или, возможно, именно поэтому) этот человек уже был женат на ставшей менее привлекательной Екатерине Арагонской.

По всей вероятности, именно в 1524 году сексуальные отношения Екатерины Арагонской с Генрихом подошли к концу. Ей было 38, и Генрих, на пять лет моложе ее, больше не видел смысла пытаться получить от нее сына. С этого момента энергия королевы будет направлена на воспитание ее единственного ребенка – принцессы Марии. «Дочери, – писала Анна де Божё, – большая ответственность: пока они молоды, за ними требуется присматривать особенно внимательно».

Хорошо образованная Екатерина помогала учить свою дочь латинскому и французскому языкам, а также немного испанскому. Мария хорошо музицировала и танцевала, занималась каллиграфией и рукоделием. Екатерина также прибегла к советам испанского ученого-гуманиста Хуана Луиса Вевеса. В 1523 году королева заказала ему труд «Образование христианской женщины». Хуан Луис Вевес, рекомендуя некоторый объем классической литературы, тем не менее полагал, что женщине следует знать только то, «что способствует богобоязненности».

Для Вевеса вопрос состоял не в том, что женщины уступают мужчинам в интеллектуальном или ином плане, он считал, что следует учитывать физическую уязвимость женщин. «В образовании женщин главной, я бы сказал, единственной заботой должно быть сохранение целомудрия». Хорошее образование, разумеется, должно вести к укреплению добродетели, при этом нельзя сказать, чтобы Марию поощряли заниматься новым гуманистическим знанием так же активно, как через пару десятков лет будет заниматься ее единокровная сестра.

Тем временем в Шотландии золовка Екатерины Арагонской Маргарита Тюдор тоже столкнулась со взрослением своего отпрыска. Ее союзник (или фаворит) Олбани так и не сумел установить бесспорный контроль над непокорной страной, и в мае 1524 года он удалился во Францию, где теперь жил формальный супруг Маргариты Ангус, при каждом удобном случае создававший проблемы для своих соперников в Шотландии.

Маргарита Тюдор взяла власть в свои руки при поддержке некоторых влиятельных союзников среди родовой знати. Закончить регентство отсутствующего Олбани отвечало интересам всех (в каких бы отношениях ни состояли Олбани и Маргарита). Перед отъездом из Шотландии он сам настаивал, чтобы «королеве подчинялись в соответствии со всеми ее правами». Маргарита решила объявить двенадцатилетнего сына Якова совершеннолетним и способным управлять своим королевством. С помощью матери, естественно.

В Англии Генрих VIII страстно желал оторвать Шотландию от Франции, связь с которой олицетворяла «узурпированная» Олбани власть. Подходящий момент настал, когда Ангус сумел приехать из-за Ла-Манша к английскому двору. Генрих и Вулси с удовольствием вернулись к плану, по которому Ангус введет проанглийское управление Шотландией с юным Яковом V в качестве формального правителя, а его мать будет исполнять в основном церемониальные обязанности. Однако в своих бесконечных письмах Маргарита заявляла, что лучше она обратится за помощью к Франции, поскольку Ангус вызовет «большие недовольства».

26 июля Якова доставили из Эдинбурга в Стерлинг и, несмотря на тот факт, что шотландским монархам не полагалось принимать власть до достижения 14 лет, официально надели корону. Генрих прислал племяннику украшенный драгоценными камнями меч, сделал его членом ордена Подвязки и предложил руку кузины принцессы Марии: на такой план Маргарита Тюдор с радостью согласилась.

Однако одновременно Генрих отправил на север в направлении Шотландии отчима Якова Ангуса с вооруженным отрядом. «Уместно использовать королеву Шотландии в качестве инструмента в этом деле, но нельзя, чтобы все зависело только от нее, – писал Вулси. – Хорошему лучнику следует иметь две тетивы для своего лука, особенно когда одна из них сделана женскими руками».

Примирение между Маргаритой Тюдор и ее мужем Ангусом казалось очевидным следующим шагом. Очевидным для всех, кроме Маргариты. Ангуса проинструктировали «попытаться возвратить расположение королевы»; Маргариту убеждали, что примирение хорошо для страны, а ее личные чувства не имеют значения.

Несмотря на яростные протесты Маргариты, Ангус перешел границу Шотландии. Когда в Эдинбурге началось заседание парламента, Маргарита закрыла городские ворота. Ангус