В комнате резко потемнело: тень закрыла единственное окно, и под её напором заскрипело стекло…

***

Герцог Кайден, хозяин этой земли, провожал взглядом изящную фигурку. Девушка скрылась на втором этаже, а он всё перекатывал на языке её имя: Эйна… Эйна… приносящая радость. Оно идеально ей подходило, потому что пробуждение действительно было радостным – впервые за долгое время.

Но дела требовали его внимания, и Кайден повернулся к другу.

– Что произошло? Где остальные?

– Преследуют тех, кто на нас напал. Я на это надеюсь, – Чигару потёр висок и оглянулся на лестницу. – Ты помнишь нападение?

– М-м, – Кайден поморщился. – Нет, честно говоря, нет. Помню, мы сидели в трактире, и ты предлагал мне развлечься напоследок.

– Это было два дня назад. Так поэтому ты на неё смотрел таким голодным взглядом? – хмыкнул Чигару, но что-то в его голосе было не так.

Обычно он говорил о симпатичных девушках и близости с ними куда более беззаботно-весёлым тоном. И если бы Кайден не знал Чигару так хорошо, он бы заподозрил в его голосе собственнические интонации.

– Нет, – ответил Кайден, почему-то умолчав о смутных воспоминаниях о склонившейся над ним Эйне. Это теперь он понял, что они относились к исцелению, а не к жаркой совместной ночи, которую он успел вообразить. – Просто она красивая.

Мгновение они смотрели друг на друга.

– Почему ты так набросился на девчонку? – Кайден оглядел себя. – Если я был ранен, она отлично меня исцелила.

– Помнишь, ты посылал меня сюда разобраться со взяточниками?

– Да, конечно, – Кайден потянулся и, заметив в углу ворох своей одежды и брони, направился туда.

– Беарика как раз приезжала обновить камень для целительского маяка и очень обрадовалась, что с неё за это ничего не взяли. Мы разговорились о том о сём: о её учёбе в столице, родителях-целителях, о том, не страшно ли ей одной жить на отшибе практически в лесу, но она ни разу не упоминала о дочери.

– Какая же красивая женщина захочет рассказывать о взрослой дочери интересному ей самой мужчине? – беззаботно пожал плечами Кайден.

– Беарика со мной не заигрывала, поверь, я такое хорошо чувствую. Позже я попросил выяснить о ней подробности…

Кайден с сожалением оглядел испачканную кровью одежду. Оглянулся:

– И?

– Родители Беарики жили при домах аристократов, умерли почти одновременно, но ничего криминального. И никаких данных о дочери, – Чигару покосился на потолок, с которого доносились тихие звуки. – Поэтому я очень удивился, увидев здесь эту девушку, и не могу просто принять на веру её уверения, что она дочь Беарики.

– Ну и кто она тогда? – Кайден тоже глянул на потолок и взялся за штаны – на них попала всего пара капель крови. – В чём ты её подозреваешь? Думаешь, одна целительница убила другую ради места в глуши?

– Понимаешь, тебя очень метко подстрелили, попали точно между пластин брони. Но при этом не смертельно. Из-за этого мы вынуждены были обратиться к ближайшей целительнице, и эта целительница… некая неизвестная Эйна! – Чигару указал пальцем на потолок. – Без официальной грамоты.

– Думаешь, её задача – вывести меня из состязания? – Кайден затянул последние завязки штанов. – Да она даже не поняла, что я герцог. Кстати, где моя печать?

Чигару достал из-за пояса перстень и бросил ему. Кайден поймал и продолжил:

– К тому же, не проще ли было сразу меня убить? Я мог и не дожить до встречи с ней.

– Проще, – со вздохом признал Чигару. – Но всё равно странно, что Беарика не обмолвилась о ней.

– Или всё дело в том, что Эйна… – начал было Кайден.

Наверху раздался странный шум, отчётливее послышался звук разговора. Вмиг посерьёзневшие, Кайден и Чигару переглянулись.

Кайден поднял с лавки меч с поясом и одними губами приказал:

– Посмотри снаружи. Я поднимусь.

Чигару кивнул, бесшумно извлекая из ножен напитанную алой магией саблю.

***

Приложив ладонь к сердцу, я облегчённо выдохнула:

– Герцог!

В окно на меня смотрел тёмный глаз. Крючконосый орлиный профиль его обладателя чётко вырисовывался на фоне яркой весенней листвы.

Я вытащила раму со стеклом, и мой пернатый друг шагнул на подоконник. Сквозняк колыхал тёмно-коричневые крылья на когтистых лапах. Качнувшись, Герцог, попавший к нам ещё неоперившимся птенцом, перепорхнул на письменный стол и уставился на меня, заклекотал, будто спрашивая, что за безобразие тут творится.

А мне стало легче: вроде просто птица и против магов не поможет, но хоть кто-то близкий рядом, выслушает.

– Вломились ночью в дом, – бубнила я, выбирая в сундуке сорочку.

Почему-то обычные мне сейчас особенно не нравились, и я искала потоньше.

– Нет, я понимаю, – ворчала под нос, – я целительница, ко мне сами боги велели стучать ночами, чтобы я быстрее шевелилась и спасала всяких не позаботившихся о своей безопасности магов.

Герцог одобрительно заклекотал. А я отбросила простыню и надела самую тонкую сорочку с вышивкой по подолу и воротнику, оставшуюся ещё от мамы.

– Он же золотой маг, – продолжала негодовать я и закатила глаза, переходя на снисходительный тон. – Ну да, ну да, постоянно поддерживать щит на себе невозможно, а когда едешь в компании приятелей и болтаешь о продажных девицах, и вовсе не до щитов.

– Кья! – Герцог аж кивнул одобрительно и переступил с лапы на лапу.

Я же стала выбирать платье. Красное целительское было слишком простым и почти мне мало, синее больше нравилось, и цвет у него глубже и крой удачнее, да и сама подаренная маме за лечение ткань лежала лучше.

– Но нет ведь, – сетовала я, вытаскивая платье цвета морской волны, – словил стрелу, свалился на мою голову. Хамы!

Герцог расправил крылья и покачал головой.

– Что один, что другой, – не унималась я: меня раздражала ситуация, и было до боли в груди обидно, что меня не признали маминой дочерью, не признали мои способности, – Герцог… Герцог, и никакой благодарности, ты пойми, Герцог, никакой благодарности!

Он снова заклекотал и затоптался на столе, дёргая распахнутым клювом в сторону двери. Его взгляд был направлен туда, словно…

Прижав платье цвета морской волны к груди, я развернулась.

В дверном проёме стоял исцелённый. Босой, в одних штанах, он даже так впечатлял гармоничной мощью готовых к рывку мышц. Полуторный меч в его руках отливал золотым светом. Исцелённый смотрел на меня неожиданно остро, без малейшего намёка на прежние смешинки в медовых глазах. Я словно оказалась перед хищником – смертоносным, стремительным и будоражаще опасным.