— Уже скоро придем! — приободрила всех Таня.

Тропинка свернула, доски закончились — и тут, на одной изберез, Алина увидела привязанную к веточке красную ленту. Девушка спо­ткнуласьи, ухватившись за ствол осины, оста­новилась, ошеломленно глядя на свою наход­ку.Лента уже пропадала раньше. Первый раз она исчезла со спинки кровати восемь летна­зад и нашлась через неделю на том же самом месте, так, словно никуда и неисчезала. Алина была уверена, что ленточку стащил Захар. Но три года назадистория повторилась, а лента вернулась лишь через месяц — кто-то, акку­ратносложенную, положил ее на подоконник. Родители, Захар, домработница — никто ниче­гоне знал.

Алина! Ты где? — раздался ор на весь лес.

Я вас догоню! — крикнула в ответ девушка, приближаясь кберезе и отвязывая ленточку. Этот яркий кусочек шелковистой ткани был последнейи единственной ниточкой, связывающей ее с прошлым. Ленточку купили родители ваэропорту, когда улетали отдыхать в Таиланд. Они тогда опаздывали на самолет,мамина подруга, с которой оставляли Алину, торопила-торопила, но родители несмогли отказать своей маленькой принцессе, увидевшей красивую вещицу в киоске.Выгребли из кошельков всю мелочь... и купили — ровно за пять часов до крушениясамолета.

Алина положила ленточку в карман и зашагала по тропинке в тусторону, куда ушла ком­пания.

Красный лоскуток напоминал девушке не только о матери сотцом, но еще и об Аресе. Ведь именно ему на шею она повязала ленту, вернувшисьиз аэропорта. И с его же шеи сорвала в тот день, когда люди из социальнойслужбы пытались отлепить ее от волка, сидевшего на диване, словно плюшеваяигрушка.

Девушка завидела впереди спину Юры и прибавила шагу, но ужеспустя минуту резко остановилась.

На молоденьком желтом клене покачивалась красная ленточка.

Алина опустила руку в карман и обнаружила, что он пуст.Сердце забилось быстрее, в животе что-то неприятно сжалось. Только онапротянула руку к клену, как лента испарилась. Девушка огляделась и заметила ееуже на дру­гом дереве. Все это походило на какую-то не­хорошую игру.

Алина решительно сошла с тропинки, приблизилась к березе,осторожно протянула руку, и лента исчезла. Теперь она ярким огоньком светиласьв сгущающихся сумерках шагах в двадцати от того места, где стояла девушка. Еесловно заманивали подальше от тропинки, в глубь леса.

С минуту подумав, Алина включилась в игру.

Она бежала от одного дерева к другому в попытке сорвать светки ленту, но тот, кто придумал правила, не сдавался.

Девушка не знала, сколько времени она бе­жала и куда, но,когда совсем обессилела, уви­дела стоящего лицом к дереву человека. А лен­таисчезла и больше не появилась.

Алина отступила — хруст ветки выдал ее.

Из-за дерева показался Захар с расстегнутой ширинкой.

А вот и ты, — обрадовался он. — А я тут отливал.

Где все? — как можно беспечнее спросила Алина,безрезультатно пытаясь отдышаться и унять сердцебиение.

Сводный брат молча подошел к ней, закинул руку на плечи и,обжигая дыханьем щеку, прошептал:

— А зачем нам все?

Девушка хотела отстраниться, но он ей не позволил ипотянулся к губам.

— Ты пьян! — Алина оттолкнула его, развернулась, чтобыубежать, но Захар ловко подставил ей подножку и повалил на землю, придавивсобой. Его намерения девушка поняла слишком поздно. Одна рука зажала ей рот, адругую он запустил под ее куртку со свитером...

Алина изловчилась и укусила его за ладонь, но крик не успелсорваться с губ. Захар ударил ее по лицу и снова зажал рот, но на этот раз за­пястьем,закрытым толстой кожей куртки. Де­вушка брыкалась, пыталась кричать, но вместокрика получалось мычание.

— Громче, — прохрипел Захар, облизывая ей ухо, — менязаводят коровы.

На глаза от удушья выступили слезы, сводный брат, громкосопя, до колен стянул с нее джинсы.

Алина судорожно втянула воздух — сердце на миг замерло,ноздри задрожали от знакомо­го до тошноты сладкого запаха ладана.

А потом что-то яростно сильное оторвало парня от девушки иотшвырнуло. Послышался удар тела о дерево, затем хруст позвонков, и Захарбесформенной кучей осел на землю.

Алина дернула джинсы наверх и быстро поднялась. Широкораспахнутые глаза сводно­го брата смотрели в сторону, шея была неестественновывернута.

За спиной кто-то стоял, девушка не просто чувствовалаприсутствие, она знала точно, а еще знала, что на этот раз не проснется —кошмар явился наяву.

Она осторожно повернула голову. Перед ней стоял молодой,ухоженный мужчина в длинном пальто шахматной расцветки и черно-белом берете.Его лицо поражало бледно­стью, черты были резкими и какими-то тре­угольными.Незнакомец походил на хищную птицу: крючковатый тонкий нос, близко поса­женныечерные глаза, казалось, лишенные ра­дужки, тонкие губы и черные лоснящиеся во­лосы.На указательном пальце красовался мас­сивный перстень-печатка с выпуклымизображением шахматной фигурки черного коня, заключенной в белый квадрат.

Я вас знаю, — прошептала Алина.

Нет, не знаешь, — еще более пристально уставился на неенезнакомец.

И ей вдруг показалось, что в самом деле не знает. Она какбудто забыла что-то очень важное, крутившееся на языке, и не могла вспом­нить.

Вы меня спасли, — медленно отступая, пролепетала Алина.

Спас? — Он откинул голову и расхохотался.

Они долго смотрели друг на друга, прежде чем он холодноотчеканил:

— Ты ошибаешься.

От запаха ладана у девушки щекотало в носу, а под взглядомчерных пронзительных глаз слабели ноги. Но она нашла в себе силы, раз­вернуласьи побежала.

Мужчина какое-то время задумчиво смотрел ей вслед, затемперевел взгляд на лежа­щего под деревом парня и едва заметно улыб­нулся.

— Делайте, делайте вашу работу! — кричала Евгения. — Я ужесто раз вам сказала, мой сын... — Она заплакала, уткнувшись лицом в ладони.

Алина быстро сбежала по лестнице, но пройти в прихожуюнезамеченной не удалось. Приемная мать вскочила с дивана.

— Девочка моя, тут следователь, поговори с ним, может, тывспомнишь что-нибудь еще...

Лысоватый мужчина в круглых очках тоже поднялся и пошелнавстречу Алине.

— Простите, — выдавила из себя девушка. Она изо всех силстаралась, чтобы голос не дрожал, но получалось плохо. — Я ничего нового невспомнила. А все, что помню, я уже сто раз повторила.

Ее била дрожь, руки были ледяными, и в груди болело.