то, как неодобрительно я отнесся к этому поначалу, приходится признать, что с приездом двоюродной сестры дома стало только уютнее. Мама на седьмом небе от счастья. Она смеется над каждой ее шуткой, припоминает проведенные вместе летние месяцы и сияет от радости. Они похожи на двух закадычных подружек, которые расстались только вчера. Но о себе Андреа почти не говорит и быстро переводит разговор со своей учебы на маминых воспитанников… Это странно. Я пытаюсь вспомнить, что слышал от ее родителей — тети Максин и дяди Ченга, когда мы встречались на Рождество в прошлом году. Должен признаться, я не спрашивал о делах их дочери. Был слишком занят увиливанием от колкостей бабушки — обывательницы, застрявшей в прошлом, которая просто обожает говорить о моем воспитании и ругать меня, стоит мне только открыть рот.

Стефан, мой папа, успел вернуться как раз к традиционному пятничному аперитиву. Скажем сразу: растительности на лице у моего отца как у медведя, но он лыс как колено. Думаю, в какой-то мере он виноват в моем несчастье, потому что без наследственности тут явно не обошлось. Он куда проще относится к своей лысине, чем я, и в довершение всех моих бед вообще не видит в этом проблемы. Еще бы! Он-то считает себя мужественным, как викинг. Наш опыт в этом вопросе существенно разнится, поскольку он полысел постепенно и к тридцати, а я стал молниеносно терять волосы в шестнадцать. Я напрасно пытался ему объяснить, почему для меня это стало таким ударом; то, что у меня развился комплекс, глубоко его потрясло. Поэтому мы единодушно решили больше об этом не говорить, а он перестал требовать, чтобы я снимал кепку дома.

Обрадовавшись племяннице, Стефан награждает ее таким тычком, что вполне мог бы вывихнуть ей плечо, и предлагает выпить пива.

— Ну и постарела же ты! Я помню, как ты еще пешком под стол ходила!

У меня все по-прежнему, я пью колу, и это, судя по всему, никого, кроме меня, не волнует… С моими родителями всегда так: меня считают взрослым только тогда, когда им это удобно. А мне, между прочим, в мае будет восемнадцать. Моя младшая сестра Манон, брюнетка в очочках и завиточках, смешно вытягивает губы, пока наливает себе лимонад. Устав молчаливо прислушиваться к разговору, я иду в гостиную и включаю игровую приставку. Манон тут же начинает пищать:

— Я тоже играю! Я тоже играю!

— Я включил футбол. Только веди себя по-человечески…

— Ты поняла, Пукито? — добавляет мама.

— Ладно, — бурчит она. — Я уже не маленькая.

Само собой, но, когда она проигрывает, она бесится, орет, вскакивает, залезает с ногами на диван, а иногда и на этом не останавливается, как в прошлом месяце, когда она буквально на меня наступила.

— Она у нас с характером, — поясняет Шарлотта Андреа, и та фыркает в чашку.

— Ну рассказывай! — вмешивается мой отец, чокнувшись с ними бокалами.

Я рассеянно слушаю повтор истории про злюку соседку, потому что Пукито сегодня в ударе и всерьез настроена на победу. После такого паршивого дня, как этот, я не собираюсь уступать ей, не отстояв своего чемпионского титула. Я поворачиваю бейсболку козырьком назад, решительно принимая вызов. Но решительность уступает место рассеянности; дело то ли в накопившейся за неделю усталости, то ли в том, что напряжение наконец уходит. Первый гол прилетел в мои ворота после того, как я бросил взгляд на часы в гостиной.

— Я тебя размажу, — азартно обещает моя сестричка.

— Не дели шкуру неубитого медведя, пожалуйста.

К сожалению, в следующую же минуту она забивает в мои ворота второй гол, притворяясь самой невинностью.

— Не волнуйся, Матт, мне просто повезло…

— Да она издевается надо мной!

На самом деле эти подколы смешат меня. Не считая тех моментов, когда из-за видеоигр Манон слетает с катушек, она, в общем-то, классная жизнерадостная девчонка. Она тащится от единорогов, любит заниматься спортом, веселиться с друзьями и читать все, что попадется ей под руку, — от этикеток на бутылках с фруктовым соком до газет, включая библиотечные романы и комиксы. Мы хорошо ладим, хотя я, в силу разницы в возрасте, и не идеальный компаньон для игр. Мне недостает терпения — я предпочитаю забиваться в свое логово подальше от представителей рода человеческого. Но время летит. Я думаю только о том, чтобы быстро проглотить ужин и присоединиться к своей команде на виртуальном мостике «Скайдаста». Когда таймер духовки отвечает на мои молитвы, я бросаюсь накрывать на стол, чтобы ускорить процесс.

— Остынет ведь, — услужливо напоминаю я, ставя блюдо в центр стола.

— Мы никуда не торопимся, — остужает мой пыл мама, усаживаясь за стол. — Завтра никому в школу не надо.

Она тянется, чтобы ущипнуть меня за щеку, но я в последний момент уворачиваюсь, замечая то, каким взглядом Андреа провожает мою бейсболку, — я так ее и не снял. Я сглатываю: только бы она не заговорила со мной об этом. К счастью, папа впихнул ей ложку, чтобы она разложила еду по тарелкам. Горячий тартифлет пахнет просто божественно, голодные желудки громко бурчат, а я спешу набить живот.

Рано или поздно это случится. Кузина задаст мне этот вопрос сегодня вечером, в воскресенье или на следующей неделе… Эта мысль гложет меня до самого конца ужина. Я почти не участвую в общем разговоре и изредка мрачно бормочу что-то, прекрасно понимая, что мое стремительно портящееся настроение только разожжет интерес, но по-другому у меня сейчас не получается.

Андреа помогает мне убирать со стола, и я чувствую, как ей хочется заговорить об этом; я заканчиваю убирать тарелки в посудомоечную машину, твердо намереваясь послать ее лесом с ее вопросами. Но она молчит.

Мама мелкими глоточками потягивает белое вино, покручивая в пальцах ножку бокала, а Андреа утыкается в телефон, проверяя чат со своими подружками. Папа ищет, что посмотреть по телику. Самое время ускользнуть. Но как только я выхожу в коридор, меня настигает кузина.

— Кузен?

— Чего? — ухожу я в глухую оборону.

— Скажешь пароль от вай-фая?

Наша атака только что с треском провалилась. Мой маг не успевал лечить наших лучших бойцов, и демон победил, играючи разгромив их. Я едва успел сделать ноги. В наушниках стонет разочарованная команда.

— Черт возьми, Поль! Из-за тебя мы все просрали! Голова этого демона помогла бы нам купить новый движок!

Я проглатываю упрек Ника, сжав зубы. Ник, торговый работник из городка По, всегда чуть что начинает орать. Не знаю уж, как он работает, но тут он просто из кожи вон лезет.

— Спокойно, — вмешивается Алиоша,