— Все нормально, Пауло? — начинает волноваться Ник.

Я включаю микрофон обратно.

— У меня гости. Это ненадолго, я никуда не ухожу, только выключу звук, так что можешь рассчитывать на меня.

— No problem.

Кузина заходит в мое логово, ногой отбрасывая с дороги грязный носок и морща нос от отвращения. Но здравый смысл все же подсказывает ей, что от комментариев лучше воздержаться. Я снимаю наушники и скрещиваю руки на груди, намеренно выставляя свою тонзуру напоказ, чтобы смутить ее.

— Я тебя слушаю.

Она с раздосадованным видом опускается на мою кровать в цветах «Звездных войн». По крайней мере, она смотрит мне в глаза.

— Мне правда жаль, слышишь? Я не думала, что это выльется в ссору.

— Не бери в голову. Завтра об этом уже никто и не вспомнит.

— Что-то я в этом сомневаюсь. Ты был просто вне себя и…

Ладно, я немного увлекся. Но меня просто прорвало, и у меня и в мыслях не было долго дуться на нее, я не настолько злопамятный.

— Я знал, что рано или поздно речь зашла бы о моих волосах, а я этого терпеть не могу. Когда люди узнают о моем облысении, они начинают меня жалеть, и пау! Как по волшебству, все вдруг становятся экспертами по уходу за волосами. И каждый обязательно что-нибудь посоветует: тебе нужно сходить к врачу, сейчас продаются удивительные средства, тебе лучше брить голову. Бла-бла-бла.

— Ясно, — тянет Андреа, потирая подбородок.

Если бы я хотел быть вежливым, я бы извинился за то, что наорал на нее. Я и впрямь психанул. Но я ужасно устал быть паинькой, чтобы не ранить чувства окружающих, тогда как они и глазом не моргнув топчутся по моим, вооружившись благими намерениями.

— А бывает и хуже, — продолжаю я. — Есть те, кто поздравляет меня с этим, потому что считают, что это делает меня настоящим мужчиной. А еще есть кретины, которые думают, что, если потереть мою лысину рукавом, им привалит удача.

— Чего?

Я радостно смеюсь, обведя ее вокруг пальца.

— Тьфу ты, дурак, — прыскает она.

— Ну а теперь мы можем перестать говорить об этом?

— Но почему?

— Потому что меня это напрягает. Это почти так же странно, как если бы мы говорили о твоей груди.

Андреа пожимает плечами:

— Я плоская, и, честно говоря, мне плевать.

— Но это не повод об этом говорить. Мои волосы все равно не вырастут заново, тут уж ничего не попишешь. Поэтому, бога ради, оставь их в покое.

Я уже не знаю, как от нее отделаться. Тем более что на экране Ник уже вошел в атмосферу планеты и сканирует ее поверхность на предмет демонов.

— Мне пора. Надо спасать подругу.

— Так ты уже сбривал волосы полностью?

Я закатываю глаза, она явно прикалывается.

— Я пытался, да, и это было еще хуже, чем сейчас.

Даже серьга в ухе не сделает меня харизматичным, как мистер Пропер. Но Андреа не отстает.

— Почему тогда не носишь парик?

— Серьезно?

В этот раз она не шутит. Мое терпение кончилось, мне хочется вышвырнуть ее за дверь, но я беру себя в руки. Сделав глубокий вдох, я как можно более вежливо говорю:

— Я бы хотел вернуться в игру. Мне не нужна помощь. Не стоит обо мне беспокоиться, у меня все отлично.

— Тогда понятно, почему ты швыряешь людям кепки в лицо.

Я давлюсь воздухом. Еще чуть-чуть, и я бы вспылил, но тут Андреа резко поднимается.

— Ладно, я поняла, просто прикалываюсь!

На этой прекрасной ноте она наконец оставила меня в покое. Я надеваю наушники обратно.

— Ник? Я вернулся.

Но слово не воробей. Пока мы заходим на посадку рядом с кораблем Алиоши, я прокручиваю в голове наш разговор. Парик. А почему бы и нет, раз уж на то пошло?

Глава 5

Субботу с дождем в постели переждем. Я нежусь в кровати с чувством глубокого удовлетворения.

Вчера я поздно лег из-за того, что шел по следу наемников, виртуально убивших нашего капитана и похитивших у нее артефакт, который она раздобыла. У нас ушло два дня на их поиски. Два дня! Как вы уже могли догадаться, на этих выходных экипаж «Скайдаста» твердо намерен хорошенько начистить им рыла.

Эта чудная перспектива приводит меня в замечательное расположение духа, но вылезать из-под одеяла все еще нет никакого желания. Пробуждение ознаменовалось и другими потребностями… Стук в дверь прерывает меня на, эм, самом интересном месте.

— Матт?

— Отвали, Андреа!

— Когда ты уже встанешь?

— Когда захочу!

Если она войдет, я швырну тапочкой ей в лицо.

— Я купила круассаны и приготовила горячий шоколад. Жду тебя.

Я даже забываю про своего дружка. Что это она задумала? Сегодня не ее день рождения, и не мой тоже. Мое сердце переполняет надежда. Может, она хочет сообщить нам чудесную новость? Ей повезло, она нашла квартиру и съезжает!

— Сынок? — зовет отец из-за двери. — Давай сюда грязное белье, я пойду запущу стирку.

Отлично. Вся вселенная сговорилась, чтобы заставить меня вылезти из кровати. Я, ворча, уступаю ее требованиям и лениво тащусь через всю квартиру. Манон лежит как овощ и смотрит мультики, папа ушел в подвал сдувать пылинки со своей стиральной машины, мама наводит порядок в шкафчике с хлопьями, а Андреа терпеливо сидит на кухне, потягивая кофе. Обещанные круассаны и горячий шоколад ждут меня на столе. Загадочно поблескивающие глаза мамы и Андреа следят за тем, как я усаживаюсь на стул. Они явно гордятся своим хитрым ходом и похожи сейчас на двух кошек, которые поймали мышь и собираются с ней поиграть. Я поворачиваю бейсболку козырьком назад и принимаюсь за завтрак, но держу ухо востро.

— Окей, что происходит?

— Я хочу кое о чем тебя попросить.

Андреа говорит честно и напрямую, и я ценю это, — конечно, когда она не сует свой нос в мои дела.

— Я тебя слушаю.

— Мой знакомый согласился одолжить мне футон, если я сама его заберу. Каркас легко разбирается, а матрас скатывается в рулон, как большой туристический коврик, но мне нужна помощь — я не унесу все это одна.

Я хмурюсь. Это значит, она пускает тут корни, разве нет?

— Мы с твоим отцом подумали, что Андреа могла бы пожить у нас до конца учебного года.

Ее слова производят эффект разорвавшейся бомбы. Я мужественно встречаю удар.

— В следующем году, — продолжает она, — ты пойдешь на подготовительные курсы, и твоя комната освободится. Будет просто замечательно, если она останется у нас. Так она сэкономит деньги, а нам кто-то