что девушка моей мечты так близко. Она, так сказать, прямо у меня под носом, и я не могу отвести глаз. Поэтому самозабвенно любуюсь ровными полосами ее кос, симметричными и гипнотизирующими.

Когда автобус резко тормозит, ее прижимает ко мне, и она нечаянно наступает мне на ногу.

— Прости!

— Ничего.

Я отворачиваюсь, чтобы она не заметила, как я покраснел.

Манон запрыгивает ко мне на руки и клюет в щеку.

— Привет, Пукито!

Я зову ее так, потому что, когда она была маленькая, она обожала печеньки «Пепито» и упрямо звала их «пукито». У нее все лицо в шоколаде.

— Ну ты и свинка! Научись уже умываться!

Она философски пожимает плечами.

— Я ела полдник перед теликом, пока играла в покемонов, и очень старалась не накрошить, чтобы папа не разозлился.

— Какая четкая расстановка приоритетов, малышка! Мои поздравления!

Андреа тоже уже вернулась. У нее огромные мешки под глазами. Она опять вчера плакала, как плачет почти каждый вечер с тех пор, как поселилась у нас… Не знаю, стоит ли говорить маме об этом.

С тех пор как Андреа перевезла к нам свои вещи — по большей части книги, папки с названиями проектов и блокноты для эскизов, — в кабинете царит жуткий бардак. Я нахожу ее на диване, увлеченно стучащей по клавишам и делающей какие-то заметки. Кажется, учится. Я ненадолго присаживаюсь рядом.

— Так как продвигаются поиски квартиры?

Она удивленно поднимает на меня глаза, и нарисованные подводкой стрелки исчезают в складках век.

— Привет! Ну как-то не очень. Две последние квартиры, насчет которых я звонила, уже сдаются.

Она снова погружается в изучение экрана, не замечая моего раздражения. Честно говоря, то, что у нее ничего не выходит, нисколько меня не удивляет — она слишком многого хочет от квартала, от внешнего вида комнаты и ее цены… Я понимаю, что она хочет жить как можно ближе к учебе, но в Париже приходится быть реалистом. Если она не спустится с небес на землю, то никогда ничего не найдет.

— Не парься ты так, Матт, я не собираюсь пускать здесь корни.

Она зажимает карандаш в зубах и открывает книгу, пролистывая ее до нужной страницы.

— Я не пытаюсь выставить тебя на улицу, — отвечаю я. — Но признай, что по утрам не так-то просто попасть в ванную.

Не далее как сегодня утром я еле успел принять душ и побежать на автобус.

— О да, если каждый будет торчать там по часу, как это делаешь ты, все резко станет очень непросто.

Я вспыхиваю и встаю, чтобы уйти.

— Маттео! — бросается она следом за мной в коридор. — Подожди! Я не хотела тебя обидеть!

— А чего ты тогда хотела? Слова несут определенное значение. Всегда.

— Не строй из себя оскорбленную невинность! Ты торчишь перед зеркалом целую вечность и сам прекрасно об этом знаешь.

Да, я в курсе. Я вожусь с волосами: наношу крема, делаю массаж головы, причесываю остатки былой роскоши, стараясь не вырвать ни волоска. Я возвращаюсь в свою комнату с полыхающими щеками.

— Это странно, — настаивает она. — Никто тебе и слова не говорит. А я что-то не вижу никаких чудесных перемен, когда ты выходишь оттуда.

— Не суй нос в чужие дела.

Я хлопаю дверью у нее перед носом.

— Матт…

Она скребется в дверь.

— Матт, ну неужели все настолько плохо?

Я был прав, когда опасался, что она начнет вынюхивать. Уже когда Андреа была маленькой, она была так любопытна, что ее наказывали за подслушивание под дверями и подсматривание через замочные скважины.

— Ты этого добиваешься? Хочешь посмотреть? Тоже хочешь поиздеваться надо мной?

Я яростно бросаюсь открывать дверь. Срываю кепку и бросаю ей в лицо.

— Вот! Теперь ты довольна?!

Она отходит назад, озадаченная и смущенная.

— Матт…

Я опускаю голову, чтобы она наконец хорошенько разглядела тонзуру, которая занимает две трети моего черепа. На висках и затылке я оставил волосы подлиннее, чтобы, когда я в кепке, казалось, что все нормально. Но тут на нас набрасывается Манон:

— Да что с вами не так?! Чего вы так раскричались?

— Извини, — говорит Андреа, — это я виновата. Прости меня, Маттео, я не хотела ни обидеть, ни разозлить тебя. Честное слово!

В жопу ее извинения. Я обвиняюще тычу в нее пальцем:

— Но сделала все, чтобы этого добиться, разве нет? Знаешь, почему мы об этом не говорим? — Я не даю ей ответить и начинаю орать: — Потому что от этого мои гребаные волосы не начнут снова расти!

Моя сестра подбирает бейсболку и с искаженным лицом и слезами на глазах возвращает ее мне.

— Матт…

Я немного выпустил пар, но сказанного не вернешь.

— Не переживай, Манон, все нормально, я привык, — говорю я и добавляю сконфуженной Андреа: — А теперь оставь меня в покое и не лезь, куда не просят.

Меня все еще душит ярость, когда после ужина я присоединяюсь в Сети к Нику и Обливиону на мостике «Скайдаста». К счастью, я быстро забываю о своих проблемах, когда узнаю, что Алиоша не явилась на перекличку. Судя по данным корабля, она уже несколько часов назад отправилась покататься на катере. Экран локатора показывает, где он остановился, а наш капитан не отвечает на сообщения. Это странно, тем более что она сама подтвердила сбор сегодня вечером. Что-то пошло не так, и нужно выяснить, что именно. «Space and Daemons» — иммерсивная игра, и мы с самого начала решили общаться только через виртуальную платформу, как если бы и впрямь жили на «Скайдасте», чтобы добавить красок приключениям.

Мои товарищи по команде хотят дать нашему капитану еще пятнадцать минут. Я — нет.

— Я задолбался ждать, мы летим ее искать, и точка.

Обливион решает остаться на борту. Ему скоро опять менять пеленки. Ник берет на себя управление нашим вторым катером, а я сажусь за пушки. Никогда не знаешь… Гигантский демон может в любой момент выскочить из ниоткуда, и я буду только рад отвести душу и понаделать в нем дырок.

— Ты явно не в духе, — замечает Ник. — Проблемы?

— С нами стала жить моя кузина. Она… действует мне на нервы.

— Прекрасно тебя понимаю… Ох уж эти родственнички!

Он начинает пересказывать мне недавно прочитанную статью о новом графическом процессоре, и мы уже вовсю спорим о мощности наших компьютеров, когда кто-то стучится ко мне в дверь.

— Кузен? Я знаю, что ты там.

Я выключаю микрофон.

— Не сейчас.

Только я наконец расслабился… Полем быть куда проще, чем Маттео.

— Пожалуйста, Матт. Я хочу помириться.

Я вздыхаю. О том, чтобы бросить миссию из-за Андреа, и