защищает нас?! — подойдя ближе, мама вытерла кончиками пальцев катившуюся по моей щеке солёную влагу. — Вы всё-таки решили оставить меня…

— Данвуд усиленно стерёг копии и уже догадался о подлоге, Валуана. Он не успеет.

— Так вы поверили старому предсказателю Кросту! — душу полоснула обида предательства, переплетённая с чувством вины.

— Глава КС уже отправился за сыном по реке предков! Не тебе его судить. Истинный род оборвался… Война с безымянными забирает лучших, мы уже не так сильны и безмятежны.

— Но мне нужно вернуться домой, Рае не простит, — изнутри пробивалась истерика, зубы тихонько постукивали. Нервно задрожало тело, но с губ не сорвалось ни звука.

— Ты всё для него в этом мире… и однажды вы обязательно будете вместе. Настанет день, когда мы все воссоединимся! Это не навсегда, — руки матери дрожали так же, как и мои. Я заметила, как она поднесла к лицу нож и одним молниеносным движением срезала свои яркие живые волосы. Последний локон упал к ногам, переливаясь изумрудной нитью. Как и другие он подполз подобно змее, заворачивая в кокон моё ещё шестилетнее детское тело.

— Жди, папа обязательно заберёт тебя. И никому не говори, кто ты! Забудь! Просто забудь! Сейчас мы должны умереть для всех… — шептала мать, смотря на "объятья перерождения". Прощальные слёзы текли уже по её щекам. Они превращались в маленькие огоньки, растворяющиеся в воздухе.

Шаттл встряхнуло. Едкий дым наполнил помещение, а хрупкая, похожая на сломанную куклу, женщина безмолвно упала к ногам. Ещё раз корпус космического корабля принял на себя последний удар, но обшивка не выдержала. Взрыв оглушил и отдалил нас друг от друга. Навсегда.

Придя в сознание, я обнаружила повсюду суетящихся озлобленных людей. Они громко и эмоционально что-то обсуждали, яростно жестикулируя.

— Это не дочь посла!!! Это Айра! — настаивала женщина нескольких мужчин в чёрных комбинезонах космического флота. — Поглядите вот у той бусы! Это точно не человек! Смотрите, как превосходно притворяется одной из нас.

— Мама, ты не узнаёшь меня? — кричала девочка в слезах, когда высокий бородатый пират грубо схватил за шиворот испуганного ребёнка и поволочил на обшарпанный временем шаттл. — Мама, мама…

Я лишь молчала и лицезрела, как её уводили. «Никому» повторяла снова и снова. «Никому»

Спящая я удивлялась, наблюдая как бы со стороны. Каждый раз не понимая, почему её чувства и мысли словно мои. Этот столь противоречивый сон повторялся постоянно, стоит только прикрыть веки — и я явственно ощущаю крепкую связь между Валуаной и мной.

Разбудил неожиданный удар по лицу. Нижняя губа треснула, и я ощутила железный привкус во рту. Надо мной возвышалось чумазое «чудище» лет так тридцати пяти, может, больше, с заросшей шевелюрой и в грязно-чёрных штанах. Закрытая на замок, рванная военная куртка немного сковывала ему движения. Хладнокровно направив на меня пистолет, он пискляво выдал:

— Да, проснись уже! Эх, опасно ещё, опасно. Дикие ещё бродят неподалёку, а стену восстановят только через пару дней. — поглядывая на руку с револьвером, он, похоже, чувствовал себя властелином мира. Уверенно развернувшись на каблуках, похититель бодрым шагом направился к скудным пожиткам в виде полупустого рюкзака с рацией.

— Даже не думай рыпаться! Догоню! Силы ещё нужны. Предстоит путь в поселение, как выяснилось тебя там очень, очень ждут! — пьянющие глазки с интересом посмотрели на меня. — Даже за твой труп обещали тёплое местечко, но за живую — награды больше, — в предвкушении заманчивого будущего, надзиратель потирал свою грудь грязной рукой.

Игнорируя сомнительную радость. Жутко хотелось пить. В поисках воды осмотрелась, но не обнаружила в поле зрения своей сумки. Что там он про труп говорил, ах да… точно преувеличил! Глупости, о чём я думаю опять. Надо ногу чем-нибудь перевязать. Глядя на мои жалкие потуги, «страшила» грубовато ответил:

— Можешь не искать вещи, их забрали вместе с ребятами. Примерно в километрах десяти через поле нас будут ждать. Тебя сначала посчитали браком. Сама понимаешь, такое лечить никто не будет.

— И кому же я так резко понадобилась?

— Алексу он весь наш материк держит под своим контролем. И нет! Совершенно неинтересно чем так ему насолила. Мне бы добраться без приключений. Хотя ты дама фартовая, смотри, как изменённые голень-то подправили.

— Да, дяденька, вы тоже не подарок будете! Твари ушли? — постаралась сесть поудобнее, но тут же пожалела — повреждённая нога отдалась пульсирующей болью. Стиснув зубы, с трудом задрала порванную штанину старой армейской формы, вид раны, которая по ощущениям горела, вызывал только отчаянье. Кровь запеклась, но местами выступала лёгкими струйками. Десять километров — плохо дело…

— Когда вас доставали через люк — зверья уже не было. Держи, — на колени мне приземлились фляга и пакет со странным содержимым. Глядя на меня, мужчина напрягся и, похоже, расстроился. — Ешь уже, — состроив недовольную гримасу, он отошёл к краю крыши и стал внимательно рассматривать вдалеке злополучное поле.

Пригубив воды, я сразу почувствовала себя лучше, даже собралась с силами для перевязки раны, но без помощи надзирателя не обошлось, за что собственно я ему благодарна. Мы потуже стянули многострадальную ногу, какой-то более или менее чистой, найденной второпях, тряпкой. Кровотечение полностью остановилось. Настроение немого поднялось, и я наконец-то решилась разглядеть содержимое пакета, но тут же закрыла снова, почувствовала, как аппетит пропал окончательно. Крыса хоть и хорошо прожарена, но мысль о том, что мне придётся её съесть вызывала только тошноту.

Отложив обед и отпив воды из фляги в попытке обмануть желудок, я встала, покачиваясь, как старый многоэтажный дом.

— Что, брезгуешь? А зря, я неплохо готовлю, — собеседник ехидно улыбался своими гнилыми зубами, забирая длиннохвостый деликатес. От сознания того, что он тоже пил из той же фляги, меня чуть не вывернуло, но я быстро взяла контроль над чувствами.

— Пошли уже, а то скоро ночь. Не хотелось бы застрять здесь, — молча направив в мою сторону пушку, помахивая ей в направление верёвочной лестницы, он холодно бросил: — Спускайся, только без шуток.

Так начался очередной марафон. В добавок ко всему, погода, будто потешаясь, решила наградить неожиданным дождём, а на душе стало ещё более мерзко…

Минут через пятнадцать, пробираясь через мокрую траву, доходившей почти до бёдер, меня стало кренить куда-то в бок — сказывалась усталость. Солнце уже практически скрылось за горизонтом, но напоминало о себе еле видимой красной полоской. А за нашими спинами выглядывал заброшенный город, потихоньку утопающий во тьме. Хромая, превозмогая боль, я злилась на сложившуюся ситуацию.

Когда снова раздался сигнал тревоги, мы как раз были на середине пути. Вот, думаю, почему мне так везёт? Серьёзно… Какого лешего мне удаётся