бы случаем, чтобы завести полезные знакомства, как-то проявить или разрекламировать себя и свои услуги. Круг общения Майера составляли очень влиятельные лица, такие же, как он сам: финансисты, промышленники, государственные чиновники всех уровней. Она бы тоже могла, но не сегодня. Сейчас ни на какие переговоры у нее не осталось сил. Их не осталась ни капли. Вера была не как выжатый лимон, она была лимоном, от которого даже кожуры не осталось. Хотя вкусный кофе и успокоил, и смягчил ее скверное настроение.

— Мне нужна работа, кроме того, я дорожу своей репутацией, но есть одна проблема.

— Какая?

— Сколько б ни просила, никто не дает мне больше двадцати четырех часов в сутках. Я не могу взять в работу еще один объект, у меня просто физически нет на это времени.

Майер со спокойным превосходством выслушал ее ответ. К этому моменту он уже знал о Вере достаточно, чтобы понимать, что она лукавит.

— Вам ведь известно, что в любом бизнесе почти все строится на личных связях и рекомендациях.

— Знаю. А еще я знаю, что хуже чем рекомендация моего мужа ничего быть не может.

— Какая поразительная прямота, — искренне рассмеялся он.

— И я почти уверена, что столь беспечное поведение будет мне дорого стоить. Такие люди, как вы, не прощают громких слов в свой адрес, не правда ли?

— Вы станете счастливым исключением из этого правила. Обещаю. — В этих его словах скрывалось нечто большее, чем могло показаться на первый взгляд.

Вера пристально на него взглянула:

— Отчего же?

Майер рассмеялся. Смутился? Да не может такого быть. Помедлил, и ей показалось, сказал не то, что хотел сказать на самом деле:

— Все же, не стоит так сразу отказываться. Подумайте. Я, в сущности, в этом вопросе всего лишь посредник. — Он вкратце пересказал то, о чем ранее поведала ему Женька. — С Андреем вы уже работали, он о вас очень хорошо отзывался.

— Работали, — ответила Вера с полуулыбкой, — но тот проект я делала для своего мужа. К тому же, это не такая уж масштабная работа.

— Вот именно. Если бы я не был уверен, что вы можете делать серьезные вещи, я бы к вам не обратился.

Вера покачала головой.

— Жаль, Вера. Ваше право, но жаль.

Еще несколько минут он поддерживал вежливый разговор, а потом оставил ее, отвлекшись на кого-то из гостей. Решив, что дальнейшее присутствие на этой вечеринке бесполезно, Вера забрала пальто из гардеробной и ушла. Хотя первоначально думала, что вернется домой с мужем, поменяла планы. Миссия выполнена — можно ехать, а Сева пусть дальше играется в бизнесмена.

Глава 1

Мысль о том, что наступил долгожданный выходной должна порадовать Веру, но не радовала. Столько накопилось разных дел, домашних, личных, неличных, что браться за них вроде бы не имело смысла — все равно не переделаешь. Если к этому прибавить практически бессонную ночь, то для радости совсем не оставалось места. Крепкому сну мешали какие-то неясные бессюжетные видения. В голове ворочалось что-то багровое, тревожное. Зато Сева, видимо, хорошо выспался, принявшись с раннего утра демонстрировать свое негодование. Все, что мог, он делал беспощадно громко. Кажется, даже что-то разбил.

Занимаясь домашней работой, она старалась не пересекаться с Севой, предоставив ему возможность кипеть в одиночестве. Но, когда муж в очередной раз хлопнул дверью так, что у нее стукнуло в висках, Вера не выдержала:

— Сева, хватит стены сотрясать.

Он, словно только этого и ждал, накинулся на нее с претензиями:

— Вера, какого хрена ты вчера опять включила стерву?

Вера смолчала, заходя в прачечную. Болела голова, говорить не хотелось. Разговор обязательно потянет за собой давно забытые и как будто прощенные обиды.

— Да твои девки с работы душу продадут, чтобы над этим проектом поработать!

— А у меня, видать, души нет, продавать нечего, так что этот проект очевидно проходит мимо меня, — хмуро отозвалась она.

«Девкам с работы» этот проект не светил никаким боком. Они работали по дизайну, занимались ремонтом и эстетикой. Стройку от нуля до красной ленточки ни одна не вытянет. Почти на всех объектах Вера была единственной женщиной в команде. Поэтому стерву включать она умела, иначе никак не докажешь свою состоятельность.

Закинув белье в стирку, Вера принялась срезать пуговицы с вещей, которые собиралась отвезти в химчистку. Сегодня перед ней стояла глобальная задача разобрать гардероб. Она предпочитала убирать сезонные вещи. Беспорядок Веру раздражал и дезориентировал. Все должно быть на своих местах и в шкафах, и на рабочем столе — неважно по цветам, по алфавиту или по размеру. Система держала ее на плаву и помогала собраться даже в самые трудные дни.

— Тебе, как всегда, плевать на меня и мои планы.

— Если бы мне было на тебя плевать, я бы вчера не приехала. К тому же ты со мной не делишься своими планами. Обычно я по факту узнаю о твоих достижениях.

Подцепив петлю, Вера неаккуратно дернула рукой, и острые кончики маникюрных ножниц вонзились в указательный палец. Она вздрогнула от неожиданной боли. Расстроила ее не боль, а образовавшееся на светлой ткани пятнышко крови. Раздраженно отбросив ножницы, Вера пошла в ванную, забросила жакет в таз и залила холодной водой. Потом она спустилась в кухню, чтобы заклеить палец пластырем. Ранка оказалась глубокой и кровоточила. Не хотелось перепачкать все вещи.

— Я тебе говорил. С Майером можно замутить выгодную тему, он может стать моим инвестором, — вдогонку бросил Сева.

Вера лишь хмыкнула про себя. Сева всегда говорил, что не хочет жить на зарплату. Не счесть, сколько раз за годы их совместной жизни она слышала про его грандиозные планы. То Сева открывал кафе, то Сева кафе закрывал. То перевозками занимался, то на бирже играл. Иногда он даже зарабатывал, но речи о стабильном доходе не шло.

Залепив ранку, Вера отрыла на дне аптечки сигареты. А что? Тоже своего рода лекарство. У нее всегда была припрятана пачка именно в коробке с лекарствами. Если оставить где-нибудь в ящике, то наткнувшись, Севка обязательно выкинет. Он терпеть не мог, когда она курила. Раньше и сам подобным баловался, но, бросив, стал к сигаретному дыму абсолютно нетерпим. Сейчас Вера намеревалась выкурить его из кухни.

Она распахнула окно. День сегодня выдался теплый и солнечный, а небо было такое синее, что его синевой можно было