Я видел, как Элла, мой король, стоял в кругу поверженныхтел, вращая вкруг себя меч. И как потом он упал и не мог больше подняться, илишь тогда стал заметен его невысокий рост и мальчишеские тонкие руки… Исыновья Лодброка долго стояли над ним, вложив в ножны оружие. А потомодновременно шагнули вперёд, и я увидел, как они связали моего короля и повелиего туда, где лежало тело их отца, чтобы мертвый мог насладиться страданиямиживого…

А битва ещё длилась, и вот уже рухнула моя дверь, высаженнаяударом секиры, и я отшатнулся, потому что сквозь пролом на меня смотрело лицоРагнара Лодброка. Только морщины старости ещё не покрывали его, и длинные усыбыли огненно-рыжими вместо седых.

И я заслонил собой свои книги, схватив костяной ножик,попавший мне под руку… Но викинг почему-то не тронул меня. Ты –Адальрад? – спросил он, опуская топор. Что тебе до того, отвечал я, делайто, зачем пришёл, убийца моего короля! Какая тебе разница, как меня звать?

Но он не двинулся с места. Меня называют Убе сыном Рагнара,сказал он. И не много чести прибавит мне расправа со стариком. Я дерусь с теми,кто этого стоит. А убивать подобных тебе – развлечение для трусов и рабов.

Тогда горе придало мне дерзости, и я крикнул: ну так и чтоже с того! Твой отец был не многим моложе меня!..

Он уже повернулся, чтобы уйти, но эти слова заставили егооглянуться. Да, пожалуй, ты прав, проговорил он медленно, пожалуй, отец был немоложе тебя.

Они поправили мою дверь и заперли её снаружи, чтобы я не могвыйти. И тогда я упал на колени и стал молиться о душе моего короля. Я недумал, что мне доведётся увидеть его ещё раз. Но под утро за моей спиной сноваскрипнула дверь, и я увидел рыжего Убе. Идем со мной, Адальрад, сказал мнедатчанин. Твой конунг был мужествен. Он заслуживает, чтобы ему дали умереть позаконам его веры.

И я пошёл. Я не помню, как мы спускались по лестнице, как онвёл меня через двор – а там уже возводили погребальный костёр для егоотца, – помню только, как я увидел моего мальчика… Я всё не верил, что онумирает, я уложил его голову к себе на колени, я всё хотел чем-нибудь емупомочь…

Отец мой, прошелестели его губы. Если останешься жив,отправляйся в Уэссекс, к юному Эльфреду. Может быть, ему удастся то, что неудалось мне… И я пообещал ему, и он успокоенно закрыл глаза, и я уже думал, чтоэто конец.

А Убе стоял рядом с нами, и кто-то подошёл к нему спросить,не пора ли тащить предводителя англов – Ивар конунг хочет зажигать священныйкостёр… Убе велел воину убираться.

А мой мальчик открыл глаза ещё раз, чтобы взглянуть врассветное небо, которое ветер на миг очистил от зловонного дыма пожаров. Онсказал мне: отец мой… я убил Рагнара, но победить его так и не смог… однако тынапиши в своей книге, что и я умер непобеждённым…

Я слышу имя Рагнара, проворчал Убе. Что он там говорит оботце, этот твой конунг? Я перевёл ему, и он скривил губы: победитель!.. Нопотом Убе задумался и в конце концов сказал: а жалко, что мы с ним после смертипойдём на разные небеса. Я бы вовсе не отказался сесть с ним в Вальхалле заодин стол!..

А я посмотрел на моего короля и увидел, что душа егоотлетела. Мой мальчик уснул, как всегда в детстве, положив голову на мои колени.

Убе дал мне беспрепятственно выйти из города… Я спросил его– для чего он приказал оставить мне жизнь? Какой смысл в ней теперь, послегибели моего короля?.. Убе выслушал и усмехнулся. Тебя называют мудрецом,Адальрад, сказал он. Но, как я погляжу, кое-что тебе всё-таки недоступно.

…И вот мой посох и стоптанные сандалии шаг за шагом отмеряютпройденный путь. Передо мной лежит долгая, долгая дорога на юг: её завещал мнемой мальчик, мой король. Я постараюсь добраться к Эльфреду в Уэссекс. Ярасскажу ему о жизни и смерти моего короля; пусть он задумается над этимрассказом. В минуту отчаяния Элла назвал ошибкой всю свою жизнь. Не мне судить,так ли это, – но если так, пусть Эльфред её не повторит.

Однако ему будет легче.

Ему не придётся сражаться с Лодброком.

Арни знал, как рождаются плавучие горы… Далеко-далеко вЗападном море есть острова, от берега до берега покрытые льдом. Люди верят, чтоэто вовсе не острова, а макушки древних великанов, вколоченных в земную твердьмолотом рыжебородого Тора. Не многие мореплаватели подходили к ним на кораблях.И ещё меньше вернулось, чтобы рассказать.

Лёд на островах копится веками. Его так много, что онрасползается под собственной тяжестью, словно куча песка. Лёд достигает воды, исолёные волны принимаются грызть его снизу. Зелёные трещины уходят в белое телоледника. Морские бури сотрясают его край. И наконец он не выдерживает. Всемтелом вздрагивает поверженный исполин. В гуле и грохоте, в чудовищных волнах отпобережия откалывается гора… Сперва она медленно оседает глубоко в воду. Потомтак же медленно всплывает. И ещё долго раскачивается, выбирая, на каком бокуплыть. Но наконец морское течение увлекает её с собой. Неторопливо движетсяледяная гора, и нет силы, способной встать на её пути…

Арни ни разу не покидал родного фиорда. Он никогда не ходилв море на корабле, и далекие острова не вырастали перед ним из тумана. О том,как рождаются ледяные горы, он слыхал от людей. А вот как они умирают возлеберега, напоровшись на подводные скалы, Арни видел сам…

1

Это было его третье лето на верхних лугах. Верхние луганазываются сетер; там много доброй травы, и морские ветры сдувают мух скоровьих боков. Скот проводит в горах целое лето, нагуливая жир. А чтобы небыло стаду убытка от жадного зверя или человека, охочего до чужого добра, насетере до самой зимы живут собаки и пастухи.

Горные луга не разгораживают заборами, потому что онипринадлежат всем. Рога здесь встречаются с рогами и копыта с копытами, такгласит закон. Этот закон составили мудрые люди. Скот бродит где хочет, и никтоне смеет прогнать чужую корову, приберегая лакомую траву для своей. Когда же допраздника Зимних Ночей остается всего месяц и приходит время возвращатьсядомой, то-то беспокойства прибавляется пастухам! И делается ясно, кто зрякормит свою собаку, а кто – не зря.

У Арни был пёс многим на зависть. Быстроногий, мохнатый исущая погибель для волков. Арни называл его Свáсуд – Ласковый, хотя людисчитали, подобное имя мало ему подходило. Свасуд знал всех своих коров и безошибки отбивал их в любой толкотне. Пастухи за него предлагали красивуюкрашеную одежду и даже серебро. Но Арни только смеялся.

Лето кончалось… Ещё несколько ночей, и снизу, со двора,придёт работник и скажет, что пришла пора гнать стадо домой.

Арни сидел без всякого дела и смотрел в море. Свасуд спалрядом на нагретых солнцем камнях. Просторное море до самого горизонта покрывализелёные лепёшки шхер. Арни очень хотелось побывать на островах, а ещё лучше –там, дальше, куда с пастбища нельзя было и заглянуть. Может, где-нибудь там, вшхерах, стоял на якоре боевой корабль Свана Рыжего. В начале лета во дворзаглянули люди от самого Хальвдана конунга и передали, будто кто-то видел вморе его паруса, и как бы не стряслось от этого большой беды. Хозяин дворатогда здорово перепугался и не мог скрыть своего страха, и люди рассказывали,будто Скьёльд Купец, живший у вершины фиорда, перепугался ещё сильней. Арнитогда сразу же захотелось, чтобы викинги действительно причалили где-нибудьпоблизости и наделали переполоху ещё больше. Арни уж разыскал бы знаменитогоСвана. Да и спросил его, берёт ли он к себе на корабль беглых рабов.