И впереди, и позади него поднимали пыль десятки копыт. Арнизнал, что не все пастухи так радовались лету, как он. Кто-то оставил домамолодую жену. Кто-то заранее вздыхал о том, как станет до осени скучать вгорах, не видя человеческого лица. Арни было легче. Девчонки на него не слишкомзаглядывались. И близкой дружбы ни с кем он не водил.

Зато как же крепко он любил свои горы! Орлиную Кручу иволны, бормочущие у подножия скал!.. Зелёные шхеры и огромную, вогнутую чашуморя…

И ещё одно, о чем Арни никому не рассказывал. Вот уже тригода он терпеливо смотрел в море, надеясь увидеть там паруса. Сван Рыжийпообещал, что вернётся.

Арни не знал, как выглядел его корабль. Но не сомневался,что узнает его сразу.

2

На сетере всё было по-старому. Пещера, служившая Арни летнимжилищем, и та, казалось, была ему рада: возле входа покачивали головкамиголубые цветы. Цветы словно знали, что Арни их не затопчет. Да. Первые нескольконочей диковато покажется спать здесь одному, за зиму привыкаешь к общейлежанке, к сопению и вздохам двух десятков людей. Потом это пройдет.

Свасуд подошёл к пещере спокойно. Добрый знак: не придетсявыселять угнездившееся зверьё. Арни внёс вовнутрь одеяло и короб с едой. Иразложил костёр, изгоняя из пещеры затхлую сырость. Вот теперь его дом и впрямьгодился, чтобы в нём жить.

Потом он пошёл поздороваться с Арнарбреккой.

Пастухи в горах живут по-охотничьи. Что добудешь, с того исыт. Или несыт. Ходить домой самому далеко, а работник со двора приезжаетнечасто. Арни лазил по Арнарбрекке, собирая яйца, и бил стрелами пернатую дичь.

Ему, конечно, не позволили тогда оставить себе лук убитогоСкьёльдунга. Но старый умелец, такой же невольник, сделал ему другой – помнению Арни, нисколько не хуже. И из этого лука он выучился пускать семь стрелподряд с такой быстротой, чтобы последняя сходила с тетивы, пока первая былаещё в воздухе. И он уже не помнил, когда промахивался в последний раз. Лук былвправду хорош. А всё дело в том, что однажды зимой, когда валили лес, Арнивытолкнул мастера из-под падавшей сосны.

Арни принёс с собою на сетер несколько ячменных лепёшек,загодя разрезанных на ломтики и высушенных у очага. До праздника Зимних Ночейон будет лакомиться ими, съедая по сухарю в день. Иначе недолго и позабыть, чтоедят люди в долинах, те, которым не надо пасти коров.

Однажды Арни нашёл у себя в пещере целый свежий хлеб.

Он недоверчиво понюхал его, помял пальцами. Потом, неудержавшись, отломил горбушку и отправил её в рот. Угостил Свасуда. Завернулостальное в тряпочку и нахмурился. Кто-то позаботился о нем. Это было приятно.Однако этот кто-то определённо считал, будто он, Арни, не мог сам себяпрокормить. Это злило.

– Ищи, – велел Арни собаке. – Свасуд, ищи!

Волкодав уверенно довёл его до широкой тропы, по которойгоняли коров на пастбища и обратно. Здесь Арни остановил его, поняв, чтослишком поздно затеял погоню. Добро! С этим заботливым он встретится вследующий раз. Арни почему-то сразу решил, что тот пожалует снова.

Может быть, это Хаваль.

Теперь, уходя, Арни оставлял Свасуда у пещеры, наказывая:

– Стереги!

Долго ждать не пришлось, непрошеный благодетель попалсяназавтра же после того, как кончился хлеб.

Арни издали увидел девчонку Турид. Та сидела на земле,прислонившись к камню, и обеими руками прижимала к груди свёрток. Арнипроглотил слюну, стоя за сотню шагов. А рядом с девчонкой лежал Свасуд. Времяот времени она пробовала пошевелиться, и тогда волкодав лениво приподнималгубу, показывая кончики клыков. Турид вздрагивала и вновь испуганно замирала.

При виде хозяина пёс застучал хвостом по земле. Арнивзъерошил ему загривок и сказал, обращаясь к Турид:

– Я тебя не просил сюда приходить!

Ему казалось, это должно было прозвучать сурово и оченьпо-мужски… Турид отшатнулась, словно он на неё замахнулся. Уронила свой свёртоки кинулась прочь, только взвились длинные волосы, схваченные ремешком. Свасудсерой тенью метнулся было вдогон, но сразу остановился, ещё прежде, чем Арниуспел его отозвать. И вернулся, виляя хвостом.

Арни вздохнул. На душе почему-то сделалось гадко. И былопохоже, что он совершил какую-то глупость. Ладно. Подумаешь, важность!

Он пожал плечами и отломил от хлеба, сколько поместилось владонь.

Ещё через несколько дней Арни поймал себя на неожиданноймысли: вот кончится хлеб, и Турид снова придет! Это было открытие. Арни слишкомпривык к одиночеству. И не привык кого-нибудь ждать. Если не считать СванаРыжего с его кораблём. Но что касается Свана, в глубине-то души Арни знал – этобыло не ожидание, а больше мечта. И притом не из тех, которые сбываются быстро.Если сбываются вообще.

И до чего же, оказывается, здорово, если где-то там о тебедумает другой человек. И ты сам думаешь о нём. С Арни никогда так не былопрежде.

Он снова стал оставлять Свасуда у пещеры… Пока однажды необнаружил своего сторожа преспокойно спящим на солнышке, а рядом, у камня,завёрнутый хлеб. И никаких следов Турид. Свирепый пёс отпустил её, посчитав засвою.

– Эх ты, – сказал ему Арни. Он часто разговаривал соСвасудом, потому что больше было не с кем. Но на сей раз пёс так и не понял,чем провинился.

Стало быть, девчонка боялась. Однако ходила ведь.

Арни поразмыслил и решил, что не будет её большевыслеживать. Некогда ему ловить эту Турид, бегая за ней по горам. Зря он тогдана неё накричал. Ничего. Он ещё покажет ей Арнарбрекку и цветы, живущие врасселинах скал. И какая зелёная вода там внизу. А ещё он поймает пёструюмышку-лемминга и подарит ей. Пусть приручает.

Арни вылепил из глины маленькую фигурку коровы и поставил накамень, куда Турид обычно клала свой хлеб.

3

Арни возвращался к пещере, когда Свасуд вдруг ощетинился изарычал. Рычание было таким, что Арни счел благом взять его за ошейник. Возлеего дома находился кто-то чужой. И не Турид.

Потом он услышал постукивание камней и понял, что нежданныйгость вовсе не хотел застать его врасплох. И действительно – у входа в пещерусидел Хаваль. Сидел, вытянув ноги, должно быть, устал, взбираясь на сетер.

И от нечего делать метал камешки в глиняную корову.

Одного рога у неё уже не хватало. Арни хмуро спросил:

– Для чего ты это делаешь?

Хаваль живо обернулся.

– Ты поклоняешься корове? Не сердись, я не подумал.

– Я не поклоняюсь, – буркнул Арни. Но почему-то ему сталосмешно, злость пропала. Молиться корове!.. Хотя говорят же, что самого первогочеловека вылизала из солёного камня корова Аудумла…