— Так что насчет вашей профессии? — переспросилСтас, демонстративно пропустив «мистера Смита» мимо ушей. — Кем выработаете?

— Я критик, — спокойно ответил Сильвестр. —Рецензирую художественные фильмы для специализированных журналов.

Стас досадливо крякнул. Только этого ему не хватало.Кинокритик, словно гусь орехами, нашпигованный детективными сюжетами.

— Выходит, вы постоянно сидите дома и смотритекино? — уточнил он на всякий случай.

— Преимущественно.

Сильвестр лгал. Он работал только дома, исключительно дома инигде кроме дома. За дверью квартиры лежал недружелюбный мир, в котором жиликошки и птицы, обросшие шерстью и перьями, цвели деревья и травы,разбрасывающие пыльцу, летали смертоносные осы, строились автомобильныезаправочные станции.

воняющие бензином, и в каждом киоске продавались шоколадныебатончики с арахисом, который мог убить Сильвестра вернее, чем бандитская пуля.

Как только за старшим лейтенантом захлопнулась дверь,Бессонов повернулся к своей помощнице и писклявым голосом передразнил:

— «Когда мы его нашли, он уже не дышал!» Просили жетебя не высовываться. Нет, ей нужны лавры первооткрывателя трупов.

— Я не собираюсь скрывать информацию от властей, —отрезала Майя, двинувшись по коридору в сторону ванной комнаты.

— Полагаешь, к нам приходили власти? — скептическизаметил Сильвестр.

— Какие‑никакие. Кроме того, я их не боюсь. А выни в чем не виноваты. Поэтому вам тоже нечего бояться.

— Ха! Я нашел тело, и я рассказал этому типу, как всеслучилось на самом деле. Те две фасолины, которые вставлены в его башку вместомозгов, вскоре решат, что я и есть преступник. Вот увидишь, меня заберут вментовку, засунут в подвал и будут бить до тех пор, пока я во всем непризнаюсь.

— Вы перебрали голливудских фильмов, — заметилаМайя, открыв дверь в ванную комнату и пустив воду. — Может быть, стоитперейти на европейское кино?

— Лучше всего с Пьером Ришаром, — проворчал Сильвестр,наблюдая за тем, как она брызгает водой себе в лицо, а потом прикладывает кщекам полотенце.

— Я твердо убеждена, что за редким исключением вмилиции работают честные люди, — с вызовом сказала Майя, вешая полотенцена собственный крючок.

— Твои убеждения почерпнуты из «Дяди Степы».

Сильвестр шагнул к двери, ведущей в кабинет, и пнул ееногой. Дверь ударилась о стену. Он чертыхнулся, стремительно вошел, обогнулстол и уселся на диван. Схватил пульт от телевизора и принялся в задумчивостипостукивать им по подбородку. В кабинете, как, впрочем, и во всей квартире, небыло ковров, пледов, гобеленов и всего того, что Сильвестр называлпылесборниками. Легкое диванное покрывало постоянно простирывалось. Книги икоробки с фильмами тщательно пылесосились и протирались. Влажная уборка былаежедневным ритуалом, который выполнял приходящий уборщик Степан — мрачный, какзамковый призрак.

Не прошло и минуты, а Майя уже возникла на пороге кабинета сизумленным видом:

— Кстати, босс. Что касается побелки и канифоли. И умногоубийцы. Вы говорили это всерьез?

— Нет, я просто пошутил. Люблю шутить надтрупами, — буркнул Сильвестр, не поворачивая головы.

— Удивительно. Но я ведь видела то же, что и вы, небольше и не меньше! Мы поднимаемся по лестнице, замечаем лежащего на ступенькахчеловека с разбитой головой и банановой шкуркой возле ботинка. Вы ненадолгосклоняетесь над телом и убеждаетесь, что незнакомец мертв. Как по волшебствупоявляется Чепукин, и вы велите ему вызвать милицию и «скорую помощь».

— Ну и что?

— Вам хватило минуты на то, чтобы сделать целую кучуважных выводов! Я только сейчас поняла, насколько это поразительно.

— Когда опер, который только что ушел от нас, тоже этопоймет, мне не поздоровится. Черт меня дернул за язык.

— Если бы у вас была информация… Ну, результатыэкспертизы, показания свидетелей и все такое, вы запросто могли бы раскрыть этоубийство.

— Послушай, Майя, — рассердился Сильвестр, —если ты забыла, Шерлок Холмс, Эркюль Пуаро и Ниро Вульф проживают за границей.А все отечественные сыщики сосредоточены на Петровке, 38. Они носят погоны и,когда приходится туго, вызывают подкрепление. Коллективный мозг, вытеснившийчастных конкурентов. И вообще… Не нужно меня подбадривать. Я отлично чувствуюсебя в кресле с подголовником в окружении своих коробочек с фильмами.

— Вы способны на большее! — с горячностью заявилаМайя.

— Безусловно. Скоро я стану самым выдающимсякинокритиком десятилетия. Нет, века.

— Не думаю. Я читала последний номер «Кинозала». Судяпо вашей рецензии, самый заметный фильм года — «Моя большая кровавая свадьба».

— А что? Прелестная черная комедия про сбрендившуюневесту.

— Да, а премия за лучший сценарий, по‑вашему,достанется «Нападению свинокошек».

— Фантастический боевик о вторжении на Землю. Очень свежо.У сценариста невероятно богатая фантазия. Эти свинокошки проделывали такиевещи!

— Вы считаете, его действительно убили? —неожиданно вернулась к прежней теме Майя. — Этого… Как его там?

— Фофанова, — подсказал Сильвестр. — Откуда ямогу знать? Просто я мыслил логически. Кстати, в нем было кое‑чтостранное.

— В трупе?

— В трупе. Вернее, на нем.

Майя прикрыла глаза, пытаясь припомнить, что увидела тогдана лестнице. Что‑что? Человека с разбитой головой. Разве можно былоконцентрироваться на каких‑то деталях перед лицом такого несчастья? Всеже она попыталась вспомнить, как выглядел Фофанов. Мужчина лет тридцати,светловолосый, в очках. Обыкновенные штаны, рубашка с короткими рукавами.Кажется, часы… Еще на ботинки она обратила внимание. Мягкие ботинки и раздавленнаябанановая кожура возле правой ноги. Вот, пожалуй, и все. Ничего странного ужточно.

— Не хочу больше об этом говорить, — резко за явилСильвестр. — До тех пор, пока не вернется твой героический старшийлейтенант.

— Почему это он мой? — обиделась Майя.

— Он положил на тебя глаз. И даже не спорь. Женщина,доказывающая, что не понравилась мужчине, выглядит дурой.

Старший лейтенант вернулся, когда его меньше всего ждали. Наулице было темно, и озверевшие мотыльки колотились о стекло, рассчитываяпокончить с собой под каким‑нибудь симпатичным абажуром. Впрочем, окна вквартире номер девятнадцать закрывались наглухо, и у мотыльков не оставалось ниодного шанса.

За день Стас Половцев измялся и оброс щетиной так, что егоутренний вид теперь показался бы парадным. Однако глубоко запавшие глазаблестели, как у агента 007, выполнившего задание и окрутившего очереднуюдевушку.