— Да. Этот парень, он еще не знает. Вы отвезете его вБрейнтри?

— Ну да. — Монти посмотрел на него в недоумении. — Что мне делатьс этими двумя в машине? Я не знаю, как надо поступать в таких случаях, Хэп.

— Стью вызовет патрульную машину. Ты не против, если я поедус вами?

— Нет, черт возьми.

Они уложили человека на носилки и понесли его к машине. Хэпповернулся к Стью.

— Я поеду в Брейнтри с этим парнем. Ты не мог бы вызватьпатруль?

— Разумеется.

— И позвони Мэри. Расскажи ей, что произошло.

— О'кей.

Хэп заторопился к скорой помощи и влез внутрь. Билли Верекерзакрыл за ним двери и позвал своих напарников. Они смотрели в разбитый«Шевроле» как зачарованные.

Через несколько секунд скорая помощь уехала. Стью подошел ктелефону и опустил монетку.

Человек из «Шевроле» умер в двадцати милях от госпиталя. Онсделал последний шумный вдох, затем выдохнул, попытался вдохнуть снова и простозамолк. Хэп достал бумажник из его кармана и заглянул в него. Там былосемнадцать долларов наличными. Водительские права были выданы в Калифорнии наимя Чарльза Д.Кэмпиона. Там был еще военный билет и фотографии жены и дочери.Хэпу не хотелось их рассматривать.

Он запихнул бумажник обратно в карман мертвеца и сказалКарлосу выключить сирену Было десять минут десятого.

С побережья в Атлантический океан уходил длинный каменныйпирс, расположенный неподалеку от городка Оганквит, штат Мэн. Сегодня пирснапомнил ей серый укоризненный палец. Когда Фрэнни Голдсмит запарковала машинуна стоянке, она наконец увидела Джесса. Он сидел на конце пирса, его силуэтвырисовывался в лучах послеполуденного солнца. Чайки кружились и кричали надним, и она подумала, что едва ли хоть одна из птиц осмелится осквернить белымпометом его безупречную синюю рубашку.

Гус, лысоватый и толстоватый городской старожил, вышелвстретить ее. Плата для приезжих составляла один доллар с машины, но сторожзнал, что Фрэнни живет в городе. Фрэн приезжала сюда часто.

Ну разумеется, я часто сюда приезжаю, — думала Фрэн.Собственно говоря, я и забеременела-то прямо здесь, на этом пляже, футах вдвенадцати от верхней границы прилива.

Гус вскинул руку в приветственном жесте.

— Ваш парень на самом конце пирса, мисс Голдсмит.

— Спасибо, Гус. Как дела?

Улыбаясь, он махнул рукой в направлении автостоянки. Тамстояло не более двух дюжин машин, и большинство из них принадлежало местнымжителям.

— Клиентов сегодня не слишком-то много, — сказал он. Былосемнадцатое июня. — Подождите недельки две, и мы принесем городу немного денег.

— Не сомневаюсь. Если только вы их все не пропьете.

Гус расхохотался и вернулся в сторожку.

Фрэнни оперлась одной рукой о теплый металл своей машины,сняла теннисные туфли и обула пару вьетнамок. Она была высокой девушкой скаштановыми волосами, хорошей фигурой и длинными ногами, которые частоудостаивались оценивающих взглядов мужчин. Мисс Колледжа, 1990.

Его звали Джесс Райдер. Было ему двадцать лет, на один годменьше, чем Фрэн. Он был студентом и поэтом. Что, впрочем, легко было отгадатьпо его безупречной синей рубашке.

Она остановилась на песке, чувствуя, как жар обжигаетподошвы ее ног даже сквозь резину. Силуэт на дальнем конце пирса все еще былзанят тем, что швырял в воду небольшие камушки. Мысль, пришедшая ей в голову,была отчасти забавна, но в целом встревожила ее.

«Он знает, как он выглядит со стороны, — подумала она. —Лорд Байрон, одинокий, но несломленный. Пребывающий в одиночестве и взирающийна море, которое ведет обратно, туда, где лежит родная Англия. Но я, изгнанник,быть может, никогда…»

Ее расстроила не столько сама мысль, сколько то состояниесознания, о котором она свидетельствовала. Молодой человек, которого онадумала, что любит, сидел там, вдалеке, а она стояла здесь и смеялась над ним унего за спиной.

Она пошла вдоль по пирсу, осторожно выбирая путь среди глыби трещин. Пирс был древним и когда-то составлял часть волнолома. Теперь жебольшинство лодок было привязано у южной оконечности города, где было трибухточки для стоянки и семь шумных мотелей, которые гудели все лето напролет.

Она шла медленно, изо всех сил стараясь справиться с мысльюо том, что она могла разлюбить его за время тех одиннадцати дней, которыепрошли с тех пор, как она узнала, что «слегка беременна», как выражалась ЭмиЛаудер. Ну что ж, в конце концов ведь он несет за это ответственность, не такли?

Но не он один — это уж наверняка. Она приняла таблетку. Этобыло проще всего на свете. Она сходила в поликлинику кампуса, сказала врачу,что у нее болезненно протекают менструации и на коже появилась сыпь. Докторвыписал ей рецепт. В действительности же, он выписал ей месяц сексуальнойсвободы.

Она вновь остановилась, на этот раз у воды — волныразбивались о побережье справа и слева от нее. Ей пришло в голову, что доктораиз поликлиники, возможно, столько же раз слышали о болезненной менструации ипрыщах на коже, сколько аптекари слышали о том, как мой брат попросил менякупить эти презервативы — а в последние годы, наверное, еще чаще. Ей ничего нестоило просто пойти к нему и сказать: «Дайте мне таблетки. Я собираюсьтрахаться». Она была уже достаточно взрослой. К чему эта стеснительность? Онапосмотрела Джессу в спину и вздохнула. Это потому, что стеснительностьстановится образом жизни.

Но как бы то ни было, таблетка не подействовала. Кто-то вотделе технического контроля на старой доброй Оврилской фабрике заснул невовремя. Или она забыла принять таблетку, а потом забыла о том, что забыла этосделать.

Она неслышно подошла к нему сзади и положила руки ему наплечи.

Джесс, сжимавший камушки в левой руке, а правой отправляющийих в глубины Атлантики, вскрикнул и вскочил на ноги. Камушки усыпали всевокруг, и он чуть не сшиб Фрэнни в воду. Он и сам чуть не упал вниз головой.

Она начала беспомощно хихикать и подалась назад, прикрываяруками рот. Джесс, хорошо сложенный молодой человек с черными волосами, очкамив тонкой золотой оправе и правильными чертами лица, которые к вечному егосожалению не могли выразить всей чуткости его натуры, в ярости обернулся.

— Ты меня дьявольски испугала! — прогрохотал он.

— О, Джесс, — захихикала она. — О, Джесс, извини меня, ноэто было так забавно, действительно забавно.