— И что ты собираешься делать? — спросил Джесс, доставаясигареты.

— Что ты собираешься делать?

— О, черт, — сказал он.

— Вот известные мне альтернативы, — сказала она. — Мы можемпожениться и сохранить ребенка. Мы можем пожениться и отказаться от ребенка.Или мы не поженимся, но я сохраню ребенка. Или…

— Фрэнни…

— Или мы не поженимся, и я откажусь от ребенка. Или я сделаюаборт. Это исчерпывает все возможности? Я ничего не пропустила?

— Фрэнни, разве мы не можем просто поговорить.

— Мы и разговариваем! — взорвалась она. — Твоя очередь ужебыла, и ты сказал «О, черт». Вот в точности твои слова. А я просто описала тебевозможные альтернативы. Разумеется, у меня было больше времени, чтобыпоработать над повесткой дня.

— Хочешь сигарету?

— Нет. Это вредно для ребенка.

— Черт возьми, Фрэнни.

— Почему ты орешь? — спросила она мягко.

— Потому что ты хочешь довести меня до белого каления, —сказал Джесс гневно. Потом он взял себя в руки. — Извини. Я просто не могусогласиться с тем, что это моя вина.

— Не можешь? — Она посмотрела на него, приподняв бровь.

— «Се, Дева во чреве приимет».

— Почему ты все время издеваешься? Ты сказала, что принялатаблетку. Я поверил тебе на слово. Я был неправ?

— Нет. Ты не был неправ. Но это не меняет дела.

— Это точно, — сказал он мрачно и выбросил за окнонедокуренную сигарету. — Ну и что мы будем делать?

— Ты все спрашиваешь меня, Джесс. Я уже обрисовала вкратцевозможные варианты так, как я их вижу. Я думала, может, у тебя тоже появилиськакие-нибудь соображения. Есть, правда, еще один выход — самоубийство, но внастоящий момент я исключаю его из рассмотрения. Так что выбирай, что тебебольше понравилось, и давай обсудим.

— Давай поженимся, — сказал он неожиданно решительнымголосом. Он выглядел как человек, который окончательно понял, что распутатьГордиев узел можно только разрубив его посередине. Полный вперед, а нытиковзагоним в трюм.

— Нет, — сказала она. — Я не хочу выходить за тебя замуж.

Его лицо словно бы держалось на невидимых болтах, и вотвнезапно каждый из них отвернули на полтора оборота. Все немедленно провисло.Вид его был так зверски смешон, что ей пришлось потереться израненным кончикомязыка о шершавое небо, чтобы не захихикать снова. Ей не хотелось смеяться надДжессом.

— Но почему же нет? — спросил он. — Фрэн…

— Мне надо подумать, почему. Я не дам тебе втянуть меня вобсуждение причин, по которым я говорю тебе «нет», потому что сейчас они мненеизвестны.

— Ты не любишь меня, — сказал он обиженно.

— В большинстве случаев любовь и брак исключают друг друга.Выбери другую альтернативу.

Он долго молчал, вертя в пальцах новую сигарету, но незакуривая. Наконец он сказал:

— Я не могу выбрать другой вариант, Фрэнни, так как ты нехочешь обсуждать этот. Ты хочешь одержать надо мной верх.

Это ее слегка задело. Она кивнула.

— Может быть, ты и прав. Надо мной уже одержали верх запоследние две недели. А ты, Джесс, ведешь себя как зануда-отличник. Если натебя нападет грабитель с ножом, ты захочешь созвать семинар на местепреступления.

— Ради Бога!

— Предложи другой вариант.

— Нет. Ты уже все обдумала. Может быть, и мне надо немноговремени на размышления.

— О'кей. Отвезешь нас обратно к стоянке? Я тебя высажу изаймусь кое-какими делами.

Он удивленно уставился на нее.

— Фрэнни, я притащился сюда из Портленда на велосипеде. Яснял комнату в загородном мотеле. Я думал, мы проведем уик-энд вместе.

— В номере мотеля. Нет уж, Джесс. Положение изменилось. Тыпросто отправишься обратно в Портленд на своем велосипеде и дашь мне знать,когда какие-нибудь мысли придут тебе в голову. Можешь не торопиться.

— Прекрати издеваться надо мной, Фрэнни.

— Нет, Джесс, это ты надо мной издевался, — она презрительнозасмеялась во внезапном, яростном приступе гнева.

Он ударил ее по щеке.

Она удивленно уставилась на него.

— Прости меня, Фрэн.

— Прощаю, — холодно сказала она. — Поехали.

Они приехали на стоянку, и Гус помахал им. Они помахали емув ответ.

— Мне очень стыдно за то, что я ударил тебя, — сказал Джессглухо. — Я не хотел этого.

— Я знаю. Ты вернешься в Портленд?

— На ночь я останусь здесь и позвоню тебе утром. Приниматьрешение должна ты, Фрэн. Знаешь, если ты решишь делать аборт, я наскребу денег.

— Наскребу? Это сознательный каламбур?

— Нет, — сказал он. — Совсем нет. — Он подался к ней ицеломудренно поцеловал ее. — Я люблю тебя, Фрэн.

Я не верю тебе, — подумала она. Я нисколько не верю тебесейчас… но принимаю твои слова благосклонно. Это вполне в моих силах.

— Прекрасно, — сказала она спокойно.

— Я буду в мотеле «Лайтхаус». Позвони, если захочешь.

— О'кей. — Она пересела за руль и внезапно почувствовала,как сильно она устала. Язык сильно болел.

Он подошел к велосипеду, прикованному к железным перилам.

— Мне очень хотелось бы, чтобы ты позвонила.

Она деланно улыбнулась.

— Посмотрим. Пока, Джесс.

Она завела двигатель, развернулась и поехала по стоянке всторону шоссе, идущего по побережью. Ей был виден Джесс, все еще стоящий рядомс велосипедом на фоне океана, и уже во второй раз за этот день она мысленнообвинила его в том, что он знает, как выглядит со стороны. Но на этот раз онапочувствовала себя не раздраженно, а немного грустно. Она ехала, размышляя отом, сможет ли она когда-нибудь воспринимать океан так же, как раньше, до того,как все это произошло. Язык ужасно болел. Она опустила боковое стекло пониже исплюнула. На этот раз слюна была белой. Она вдыхала соленый запах океана, запахгорьких слез.

Норм Брюетт проснулся в четверть десятого утра. Егоразбудила ссора детей за окном и музыка кантри, доносившаяся с кухни.