— Какие люди?

— Патологоанатомы. Трое. Они провозились с трупами до восьмичасов. Вскрывали, наверное. Затем они связались по телефону с центром поизучению чумы в Атланте, тамошние ребята приедут сюда сегодня днем. А пока онисказали, что департамент здравоохранения должен прислать сюда людей, чтобыосмотреть тех, кто был на станции прошлым вечером, и тех, кто отвозил Кэмпионав Брейнтри. Точно не знаю, но мне кажется, что вас хотят посадить на карантин.

— Пресвятая Богородица, — сказал Хэп испуганно.

— Чумной центр в Атланте имеет федеральный статус, — сказалВик. — Стали бы они присылать целый самолет государственных служащих из-заобычной холеры?

— А что сказали Джеймс и тот, другой доктор? — спросил Хэп.

— Не слишком много. Но выглядели они испуганно. Я никогда невидел докторов такими испуганными.

Наступило тяжелое молчание. Джо Боб подошел к автомату икупил бутылку «Фрески». Слабый шипящий звук пенящейся газировки стал слышен,когда он открыл пробку. Когда Джо Боб вернулся на место, Хэп вытащил бумажнуюсалфетку из ящичка рядом с кассовым автоматом и высморкался.

— А что вы выяснили про Кэмпиона? — спросил Вик. — Кто онтакой?

— Все еще выясняем, — сказал Джо Боб важно. — В документахзначится, что он из Сан-Диего, но удостоверения, найденные в бумажнике, почтивсе просрочены на два-три года. Срок действия водительских прав давно истек.Кредитная карточка была выдана ему в 1986 и оказалась недействительной. У негобыл военный билет, так что мы наводим справки в их ведомстве. Капитанподозревает, что Кэмпион не был в Сан-Диего уже года четыре.

— Дезертир? — спросил Вик. Он вынул из кармана большойцветной платок и, откашлявшись, сплюнул в него.

— Еще не знаем. Но в его военном билете указано, что оннаходится на действительной службе до 1997 года. А ведь он был в гражданскойодежде, да и, к тому же, далековато от Калифорнии.

— Что ж, я свяжусь с остальными и расскажу им обо всем, чтоты сообщил, — произнес Хэп. — Спасибо тебе.

Джо Боб поднялся.

— Не за что. Только не упоминай мое имя. Мне что-то нехочется потерять работу. Твоим дружкам ведь не обязательно знать о том, кторассказал тебе все это?

— Нет, конечно, — сказал Хэп.

В тот момент, когда Джо Боб направился к двери, Хэп сказалслегка извиняющимся тоном:

— С тебя пятерка за бензин, Джо Боб. Я не хотел бы брать стебя деньги, но раз уж дела обстоят так хреново…

— Все в порядке. — Джо Боб протянул ему кредитную карточку.— Государство платит. Да и будет потом, чем оправдать свой визит к вам.

Заполняя бланк, Хэп чихнул два раза.

— Будь поосторожней, — сказал Джо Боб. — Нет ничего хуже,чем летние простуды.

— Мне ли не знать этого?

Неожиданно Вик, стоявший позади них, сказал:

— Может быть, это и не простуда.

Они повернулись к нему. Вик выглядел испуганно.

— Я проснулся сегодня утром, чихая и кашляя так, словно мнеуже шестьдесят, — сказал Вик. — Да и голова сильно болела. Я принял аспирин, истало немного полегче, но я все еще набит соплями. Может быть, все мызаразились. Той самой болезнью, которая была у Кэмпиона. От которой он умер.

Хэп посмотрел на него долгим взглядом, и в тот самый момент,когда он собирался изложить ему все те причины, по которым этого быть не могло,он снова чихнул.

Джо Боб серьезно посмотрел на них и сказал:

— Знаешь, было бы нелишним закрыть станцию, Хэп. Только наодин день.

Хэп взглянул на него испуганно и попытался вспомнить всесвои возражения. Но ни одно из них не приходило ему на ум. Он смог вспомнитьтолько то, что сегодня он тоже проснулся с головной болью и насморком. Что ж,просто все одновременно простудились. Но ведь до случая с этим Кэмпионом ончувствовал себя нормально. Абсолютно нормально.

* * *

Шесть лет, четыре года и восемнадцать месяцев — таков былвозраст троих маленьких Ходжесов. Двое младших спали, а старший копал яму водворе. Лила Брюетт сидела в гостиной и смотрела телевизор. Она затянуласьсигаретой и закашлялась. Кашель мучил ее сегодня с утра, словно кто-то щекоталгортань перышком.

Лила оторвалась от телевизора и оглядела комнату. Ейзахотелось, чтобы ее собственный дом выглядел так же мило. У Салли былоувлечение: она рисовала по журнальным заготовкам изображения Христа, и ими былаувешана вся гостиная. Больше всего Лиле нравилась большая картина сизображением Тайной Вечери, висевшая над телевизором. Салли сказала ей, что накартину пошло шестьдесят разных масляных красок и работать пришлось почти тримесяца. Это было настоящее произведение искусства.

Как раз когда кончилась реклама и на экране появился фильм,крошка Черил начала плакать — прерывистый, безобразный визг, перемежающийся совзрывами кашля.

Лила отложила сигарету и заспешила в спальню. ЧетырехлетняяЕва продолжала спать, но Черил лежала на спине в своей кроватке, и лицо ееприобрело зловещий красный оттенок. Крики стали звучать придушенно.

Лила не боялась крупа с тех пор как им переболели оба ееребенка. Она перевернула крошку Черил вниз головой и сильно похлопала ее поспине. Черил квакнула, как лягушка, и неожиданно выплюнула на пол сгустокжелтой слизи.

— Лучше? — спросила Лила.

— Да-а-а, — протянула крошка Черил. Она уже почти заснулавновь.

Лила вытерла пол бумажной салфеткой. Ей никогда неприходилось видеть такой обильной мокроты у ребенка. Лила закурила новуюсигарету, чихнула на первой же затяжке и сама уже зашлась в приступе кашля.

Уже час, как стемнело.

Старки в одиночестве сидел за большим письменным столом,роясь в ворохе телеграмм. Их содержание пугало его. Он служил своей стране ужетридцать шесть лет, начав с роли запуганной шестерки в Вест-Пойнте. Егонаграждали медалями. Он разговаривал с президентами, давал им советы, и иногдаэти советы принимались. Ему и раньше приходилось попадать в трудные ситуации,но эта…

Он был напуган, так сильно напуган, что едва позволялпризнаться в этом самому себе. Он нажал кнопку под центральным монитором.Изображение появилось с обескураживающей быстротой, свойственной солидномугосударственному оборудованию. На экране возникла калифорнийская пустыня. Еебезлюдность выглядела жутковато из-за пурпурно-красного оттенка, которыйпридавала изображению инфракрасная съемка.