Черт меня любил. Особенно сильно после бутылки водки.Выпьет, бывало, возьмет на руки и тащит меня по всей улице, пока руки неоткажут. Народ охает, думает пьяный гопник девчушку насиловать поволок, а онтак меня хотел до самой Сибири донести, где по его разумению, мы должны былидожить свой век, среди тайги и снегов.

Времена менялись. Менялась и я. В прошлое ушли фуфайки и«Романтики». На смену самогону пришел ликер «Амаретто». Из школы я шагнула винститут. Одно же осталось неизменным — мое свободное сердце.

Не скажу, что совсем не влюблялась. Было, конечно. Вот,например, этим летом. Такого парня встретила на речке. Прелесть. И красивый, изнает про Кафку. А я еще не сказала, что частенько тестирую мужчин «на Кафку»?

Как? Объясняю. Если на вопрос «Любите ли вы Кафку?» онотвечает «Что это?», значит, он мне категорически не подходит по причине своейглупости. Если он спрашивает «Кто это?» — это его не спасает, но все же немногоукрашает. Если «Не читал» — уже хорошо, знает хотя бы, что это писатель. А ужесли мужик скажет: «Читал, но как-то не очень» — я сниму перед ним шляпу.Последний вариант ответа, и самый желанный — «Люблю» — поверг бы меня в такойшок, что я, не сходя с места, предложила бы ему руку и сердце.

Но таких я еще не встречала.

Так вот, мой речной герой Кафку не читал, но был уверен, чтоэто не сорт конфет и не разновидность капусты, а это уже достоинство, особенноесли его присовокупить к изумительной фигуре и кошачьим глазам. Вот ивтрескалась я в него с первого взгляда. Чувство мое прожило 2 часа, пока мойизбранник с детской непосредственностью и довольным похрюкиваньем не обрызгалменя речной водой, в то время, когда я загорала. Таких шуток я не переношу.Поэтому без колебаний и скидок на красоту я врезала ему каблуком в глаз. Пареньобиделся и толкнул меня в плечо. Я обиделась еще больше и лягнула его в живот…

К моменту, когда нас разняли, моя любовь уже умерлаокончательно.

Конечно, не все мои отношения были столь скоротечными. Вот,например, мой роман с неким Александром продлился почти год и чуть незакончился свадьбой. Но, знаете ли, не закончился. Причина, по которой яосталась не окольцованной, банальна и проста — жених мой, которого я считалаобразцовым парнем, оказался пьяницей и скандалистом. Как я это узнала? И почемуне могла узнать раньше — спросите вы? Отвечаю, причем, довольно подробно.

Один очень старый друг (в данном случае ОЧЕНЬ СТАРЫЙозначает его возраст) нашей семьи аккурат за месяц до моей свадьбы дал мне одиндельный совет. Дословно он звучал так: «Прежде чем замуж выходить, ты егонапои. И посмотри, какой он пьяный. Если добрый, тихий — хорошо, если злой —бросай, к чертовой матери, не выйдет из такого примерного мужа».

Сначала я посмеялась. Вот, думаю, старый дурак. Да если бтак просто было понять, выйдет ли из мужчины, с которым встречаешься, хорошиймуж, то не было бы у нас столько несчастливых браков. А потом, что я своегоСашку пьяным что ли не видела?. Но вдруг призадумалась. А ведь не видела. Вмоем присутствии пил он немного, а когда мы вместе гуляли в какой-нибудькомпании, то первой, как и положено хрупкой женщине, пьянела обычно я, так чтопронаблюдать за его поведением не могла.

После этих умозаключений я была уже не так категорична, какраньше. Так что решила послушаться мудрого дедульку и попробовать напоитьсвоего жениха. Естественно, ничего необычного, а тем более отталкивающегоувидеть я не боялась, я была уверенна, что знаю Сашку, как облупленного; но дляочистки совести и, что греха таить, дабы посмеяться над стариковскоймнительностью, я решилась на эксперимент.

Купила поллитровку, нарезала лимон, крекеров в блюдцеположила, после недолгих раздумий печенье убрала — нечего наедаться, пустьпьянеет скорее да показывает себя во всей своей хмельной красе.

Ну и показал.

Правда, красы никакой не было, одно уродство. А начиналосьвсе очень даже миленько. После 1-ой он разрумянился, после 2-ой начал менякомплиментами заваливать, после 3-ей приглашать на вальс, после 4-ой петь, авот после 5-ой его румянец распространился на все лицо, даже на глаза, потомстали заплетаться ноги, превратился в львиный рык голос…

Следующая, 6-ая, стала решающей. После нее он не мог нетолько ли вальсировать, но даже стоять, правда, петь еще был в состоянии, и егороманс «…И в овраге хмель лохматы-й-й-й…» слышал весь подъезд. Я хотела уже,было, прекратить эксперимент, из боязни, что соседи вызовут бригаду санитаровиз психиатрической клиники, но во время остановилась, решив дойти до конца.

7-ая и 8-ая прошли спокойно, без видимых действий наорганизм. Кошмар начался после 9-ой. Мой спокойный и, я бы даже сказала,флегматичный Саня превратился в обожравшегося «озверином» кота Леопольда. Онколотил в стену кулаком, швырялся тапками, пучил на меня свои красные глаза. Онкостерил правительство, не дающее столь одаренному человеку развернуться,соседей, которые робко начали постукивать нам в пол, меня, не достойную егобожественного внимания…

Короче говоря, на следующий день я сказала спасибо томудедульке и забрала заявление из загса. Так провалилась моя первая иединственная пока попытка стать замужней женщиной.

Но об этом, пожалуй, больше не будем или будем, но в другойраз, а теперь, мне кажется, имеет смысл закончить 2-ую главу и преступить к3-ей, более детективной.

На следующий день я пришла на работу с 2-ух минутнымопозданием, что уже было чем-то из ряда вон выходящим, обычно я никогда неопаздываю. Попила чаю, сделала макияж, повздыхала, запинала фантик под коврик,чтоб никто не увидел, как я свинничаю. Опять повздыхала и, наконец, дождаласьвсех остальных.

Сначала в комнату влетела Маруся. Повертя попочкой,пропрыгала к своему столу. Следом вошла Эмма Петровна, бывшая учительница,единственная, кого в нашем демократичном коллективе величают по отчеству. Заней две Марины, одна пухленькая хохотушка, вторая сухопарая и серьезная,последнюю мы чаще называли Марьей, в честь сказочной искусницы, наша отвымышленной по части рукоделия не только не отставала, но могла бы ипосоперничать.

Последней в комнату вплыла Княжна. Вообще-то звали ее Леной,и титулованной особой она вряд ли была даже в прошлых своих воплощениях, ноЛенка не желала в это верить категорически.

— Может, у меня дед был графом? — горячилась она,когда мы начинали подсмеиваться над ее аристократическими манерами. — Апочему бы нет? А? Или князем?

— А, может, Великим князем? Или Императором? — тутмы принимались потешаться над ее ветвистым генеалогическим древом, естественно,вымышленным.

— Может, и так. А в прошлой жизни я вообще былаанглийской королевой! И таких как вы … На галеры! — по-монарши горячиласьона, потом, успокоившись, окатывала нас холодным презрением и грациозностряхивала пепел со своей дешевой сигареты.