— Мне не кажется верным это определение, — неожиданносказала Маша. Замялась, потом с лёгким усилием продолжила: — АндрейВалентинович… общество Геометров затормозилось на феодальном этапе, но вомногом переросло его. Петя говорил о долгом периоде изоляции на одном материке,помните? Здесь есть некоторые аналогии с японским обществом. Затянувшеесясредневековье, позволяющее добиться колоссального прогресса в отдельныхобластях науки. Их социальная основа — наставничество, тоже вполне объяснимо втакой ситуации.

Молодец, Маша! Она позволяет себе спорить с дедом! Растёт,растёт девочка…

Я допил кисленький сок, улёгся на кресле поудобнее, закрылглаза.

— И всё-таки, Маша, это именно средневековье. — Дед непозволил сбить себя с позиции. — Азиатского типа, ты права. И культура ихосталась именно в рамках азиатской линии развития.

— Что это значит? — вмешался алари.

— В развитии земной цивилизации, — пояснил дед, — можновыделить два основных потока — европейский, или западный, и азиатский, иливосточный. Западная культура более направлена на отдельную личность, наиндивидуума, его права и свободы. Восточная, как правило, оперирует категориямиобщества, государства. Поскольку мы принадлежим к западной культуре… н-да… ивсё-таки именно к западной, то восточную рассматриваем как более чуждую.Моделируя вымышленные общества — этим у нас занимается литература — мы придаёмим черты азиатской цивилизации. Жёсткая социальная структурированность,подавление свободы индивидуума… Восточная культура, напротив, придаёт вымышленнымобществам черты европейской цивилизации.

— Странно, что вы не истребили друг друга, — заметил алари.— И какое общество сейчас главенствует на Земле?

— Западное, — уверенно сообщил дед. — Но в данный момент всеразличия стираются. А вот цивилизация Геометров построена на чёткой восточнойоснове.

— Интересно, — сказал алари. — Я был уверен, что земнаяцивилизация — пример предельно структурированного общества. В отличие отнашего, например.

Кто-то, кажется Данилов, засмеялся.

— Ничего удивительного, — решил дед. — Наблюдая за чужимобществом, мы замечаем в первую очередь именно такие детали, как проявленияпорядка и организованности.

— Тогда возможно ли делать выводы о цивилизации Геометров? —спросил командующий.

— Возможно. Мы достаточно близки друг к другу, ксенофобиянам не мешает. Пётр, ты согласен со мной?

— Наверное, дед, — подумав, ответил я. — У них неконцлагерь, конечно. Но всё организовано предельно чётко. И никаких органовподавления, всё строится на идеологии.

— Опять-таки характерно для восточного пути развития, —согласился дед. — И это очень плохо. При равных уровнях технического развитияконфликт восточной и западной культуры приводит к чрезвычайно печальнымпоследствиям. Будь у Конклава хоть какая-то общая, объединяющая идеология…

— Цивилизация Геометров немногочисленна, АндрейВалентинович, — вмешался Данилов. — Если действительно произойдёт столкновение…

— А какое столкновение? — ехидно спросил дед. — Грозныеэскадры Конклава помчатся бомбить миры Геометров? Полноте! Даже Земляухитряется вести политику сдерживания… А ты полагал, что я не в курсе? Челноки,загруженные кобальтовыми и водородными бомбами, висят на орбитах уже десятьлет. И чужие об этом знают. Командующий, вам это известно?

— Да, — коротко обронил алари.

Я немного растерялся — честно говоря, слышать о подобном недоводилось.

— Уровень развития предопределяет тип конфликта, — продолжилдед. — Расы Конклава не рискнут начать настоящую войну. Максимум — карантинныезоны, попытка запереть Геометров, отгородиться от них. Удастся ли это с расой,перетащившей свою звёздную систему через всю Галактику? Сомнительно. Начнётсячто-то вроде холодной войны. И вот тут-то Геометры смогут сыграть напривлекательных сторонах своего общества. Отламывать от Конклава кусочек закусочком. Уйдём мы — и Конклав лишится срочных перевозок. Уйдут Алари — ибоевая мощь упадёт процентов на сорок. Уйдут Пыльники — и возникнет кризисгорнодобывающей промышленности. А если Сильные расы поймут это и всё же решатсяна войну, Галактику ждёт полный геноцид. Прежде чем Геометры погибнут,захлебнутся под силовыми атаками, их корабли испепелят большинство обитаемыхпланет. Зальют отравой, уж в этом они традиционно сильны. Что можнопротивопоставить крошечному, быстрому и защищённому кораблику? А ему достаточнолишь приблизиться к планете и сбросить в атмосферу одну-единственную бомбочку свирусным аэрозолем. Положим, Дженьш и вы, Алари, разотрёте всю системуГеометров в пыль. Но корабли-то останутся. И будут мстить. Долго, очень долго!

— Если их корабли, как мы предполагаем, используют энергиювакуума, то их автономность практически не ограничена, — заметила Маша.

Была долгая пауза, потом алари спросил:

— Андрей Хрумов, ты считаешь нецелесообразным стравливатьКонклав и Геометров?

— Ненужным. Они и так антагонистичны. Сильные расы непотерпят подобных соседей.

— Что ты предлагаешь? Чью сторону разумнее занять?

Дед помолчал.

— Вероятно, всё-таки сторону Геометров, — сказал он, и я вполной растерянности привстал с кресла. — Их этика не слишком обнадёживает, ноу Слабых рас будут шансы уцелеть. Попасть под новое господство, да. И всё-таки— уцелеть.

Ну что же это такое? Я стоял, озираясь, словно пыталсяувидеть их сквозь стены. Неужели дед не понимает, к чему мы придём? Я же всёобъяснял! Да, вначале мы будем союзниками и друзьями. Часть Слабых рас вырветсяиз Конклава, объединится вокруг Геометров. Но ведь дело не ограничитсянавязыванием идеологии Дружбы, приобщением к вырвавшейся в космос утопии. Сточки зрения обитателей Родины мы абсолютно неправильны. И нас опустят, тактихо и незаметно, что мы этого даже не заметим. Опустеют космодромы, встанутзаводы — ну, например, чтобы восстановить порушенную экологию. Потом Геометрыпомогут нам своими, лучшими в мире, Наставниками. Например, чтобы приобщитьбудущие поколения к высоким знаниям. Подключат свою биоинженерию, побеждая нашиболезни, а заодно и чрезмерную эмоциональность и агрессивность. Зачем накалэмоций тем, кто стремится к Дружбе? Даже убивать можно без ярости и ненависти.Сменится поколение, другое, как и хотел Конклав, кстати. И Земля станет новойРодиной для тех, кто уже не способен понять это слово по-настоящему.

— Дед… — прошептал я. Но они меня не услышали.

— Андрей Хрумов, мне кажется, ты стал по-другому относитьсяк жизни, — сказал командующий.

Дед издал странный смешок.

— Да, вероятно. Разве в этом есть что-то удивительное? Жизньлучше смерти в любом случае. А всё, что мы услышали от Пети, наводит на однумысль. Воевать с Геометрами — это смерть.