Пробка рассосалась довольно скоро. Юлия Николаевна неопоздала, но пришлось расстаться с надеждой на чашку кофе, бутерброд и сигаретудо начала приема.

"Конечно, Гюрза ее вызовет! - с раздражением думалаЮлия Николаевна, паркуя свою вишневую "Шкоду" на стоянке передклиникой, - сегодня все будет происходить по закону подлости. После такогонервозного дурацкого утра ничего хорошего случиться не может. Вот, пожалуйста,уже началось!"

"Шкода" поцеловала бампер новенького белоснежного"Форда", который принадлежал главному врачу клиники, ПетруАркадьевичу Мамонову. Юлия Николаевна вышла из машины, убедилась, что никто непострадал, однако представила, сколько желчи выльется на нее вечером, когда ПетрАркадьевич увидит интимную близость двух бамперов. Но никакой другой дырки дляпарковки не было, да и времени совсем не осталось. Юлия Николаевна махнуларукой и побежала к подъезду.

На просторном крыльце перед стеклянными дверьми ейпреградила дорогу высокая, прямая дама лет сорока в распахнутом бежевом пальто,с безупречной прической и макияжем.

- Простите, вы доктор Тихорецкая?

- Да, я вас слушаю.

- Здравствуйте, Юлия Николаевна, - лицо дамы расплылось вголливудской улыбке, - очень приятно познакомиться. Меня зовут Нина Федоровна.Это моя дочь, Светлана. Мы от Валерии Евгеньевны.

Дочке было не больше восемнадцати. Она сильно сутулилась ипотому казалась ниже мамы на голову, хотя была одного с ней роста. Пепельныепрямые волосы падали на лицо. Ветхие голубые джинсы висели мешком, сверхуболталась черная мужская куртка из плащовки.

- Простите. - Юля мягко отстранила даму, стеклянные двериразъехались. Кивнув охранникам, она побежала через фойе к лестнице, но бежеваядама вновь возникла у нее на пути.

- Валерия Евгеньевна удивительно точно вас описала. Онасказала, что вы высокая интересная шатенка с короткой стрижкой. Я узнала вассразу, как только вы вышли из машины.

Юля могла поклясться, что не знает никакой ВалерииЕвгеньевны. Но бежевая дама, словно прочитав ее мысли, тут же сообщила:

- Валерия Евгеньевна год назад делала у вас подтяжку лица,получилось необыкновенно удачно. Я раньше не верила, что в нашей стране, принашей отвратительной медицине, такое возможно, пока не убедилась собственнымиглазами. Валерия Евгеньевна помолодела лет на двадцать, и никаких рубцов, отеков,а главное, никаких отрицательных эмоций от самой операции.

- Я очень рада, - Юля прибавила скорость, понеслась полестнице, перепрыгивая через три ступеньки. Ей все-таки обязательно надо былоперед началом приема глотнуть кофе и что-нибудь съесть, иначе через полчасаначнет урчать в животе так громко, что это будет слышно посетителям.

- Вы меня ради Бога извините, Юлия Николаевна. - Дамаобогнала ее и прошептала с легкой одышкой. - Не могли бы вы уделить намнесколько минут?

- Я бы с удовольствием, но у меня прием, я очень спешу. Увас что-то срочное?

- А мы как раз к вам на прием! - радостно сообщила дама.

- Ну тогда подождали бы в холле у кабинета. Там удобней, чемна улице.

- Видите ли, хотелось бы сначала поговорить с вами внеофициальной обстановке, у нас особый случай, Валерия Евгеньевна очень васрекомендовала, она сказала, вы не только великолепный врач, но и тонкий,тактичный человек, что в наше время встречается редко.

Они успели подняться на третий этаж и добежать до кабинета.

- Подождите, пожалуйста, здесь. - Юля кивнула на ряд мягкихкожаных кресел в холле. Там уже сидели четыре женщины разного возраста и полныймолодой человек в черном костюме.

Юля скрылась за дверью, и до нее донесся резкий голосбежевой дамы:

- В двадцать седьмой мы первые, мы записаны на девять.

В кабинете пахло кофе. На столе стояла дымящаяся чашка,рядом на тарелке лежал бутерброд с сыром. Молоденькая медсестра Вика красиларесницы перед зеркалом. Осталось всего пять минут. Главный врач Петр Аркадьевичбыл фанатиком точности. Он строго следил, чтобы прием начинался минута вминуту. Ровно в девять над дверьми всех кабинетов автоматически вспыхивалитаблички "входите, пожалуйста!"  Юля едва успела надеть халат,запихнуть в рот бутерброд, залпом выпить кофе.

Мама с дочкой вошли без стука. Перед Юлей лежала карточка,на которой было написано: "Василькова Светлана Игоревна, 1983 годарождения".

- Ну что, Светлана Игоревна, какие проблемы? - Юля ласковоулыбнулась девочке. Та сидела на краешке стула, низко опустив голову изанавесившись волосами.

- Она считает, что у нее большой нос, - решительно заявилаВасилькова-старшая и откинула волосы с лица дочери, - еще ей кажется, что у нееслишком широкие скулы, маленькие глаза, рот неправильной формы.

Василькова-младшая тряхнула головой и опять спрятала лицо.Юля никак не могла ее толком разглядеть.

- И еще ей кажется, будто она толстая. Голодает неделями, аесли что-нибудь съест, то потом два пальца в рот и все назад, даже самыевкусные и дорогие деликатесы.

- Сколько вы весите? - спросила Юлия Николаевна у девочки.

- Пятьдесят три килограмма, при росте сто семьдесят пять, -ответила за нее мать.

- Милая, да у вас дистрофия, - подала голос медсестра Вика.

- Норма для моделей не больше пятидесяти, при росте стовосемьдесят, проворчала девочка, ни на кого не глядя.

- Бред, - покачала головой Юлия Николаевна, - вредный,опасный бред. При такой худобе нарушается обмен веществ, прекращаются месячные,выпадают волосы и зубы, может начаться язва желудка и фурункулез.

- Где это вы видели беззубую, лысую и прыщавуюмодель?-подхватила Вика.

- Вот, ты поняла? Мне не веришь, так послушай медиков,профессионалов! - воскликнула мать. - Ее качает от ветра, а она требует, чтобыей хирургическим способом убрали лишний жир.

- Так, ну ладно. Посмотрим, что там у нас с носом. - Юлявстала и подошла к девочке. - Будьте добры, повернитесь к свету и головуповыше, пожалуйста.

Юля увидела наконец лицо этой несчастной.

Как она и предполагала, лицо оказалось гармоничным ипрелестным. Если бы не болезненная худоба, сутулость и затравленное выражениеглаз, девочка была бы настоящей красавицей.

- Ну и что вы хотите изменить?