Равнодушных не было. Даже у врагов глаза стали круглыми отпочтительного страха. Сама Анастасия ощущала пьянящую легкость души и тела – нувот и решилась наконец, теперь сожжены все мосты, отрезаны все пути назад.Отказаться от клятвы – навсегда вычеркнуть себя из рыцарского сословия. Значит,пора. Таково предназначение – странствовать на закат, вслед за клонящимся кгоризонту Ликом Великого Бре.

– Что ж, все мы слышали клятву, – задумчивосказала Сандра. – Возвращайтесь к веселому пиру, рыцари. Желаю удачи,Анастасия, и да хранит тебя Великий Бре.

И все вернулось на круги своя. Потащили на место столб!,зажигали светильники – за окном сгущался серый сумрак. Шмыгали слуги, затираявинные пятна, убирая черепки и неся полные кувшины. Зазвенели кубки. И посредивеселого гомона Сандра тихонько шепнула на ухо Анастасии:

– Еще поговорим. Ночью лучше всего. Сегодня не смогу,завтра...

Анастасия недоумевающе вскинула глаза, но Сандра ужеуходила, гордо подняв седеющую голову, и перед ней почтительно расступалисьюные рыцари. Анастасия тоже пошла к выходу – никого не хотелось видеть, дажедрузей. Ее уже не было здесь, посреди коловращения бурной, но устоявшейся допресноты жизни, где любой прибой, любые волны в конце концов разбивались онезыблемые берега, где у всякой бури были границы, те же обрывистые берега,гасившие бурю, как проливной дождь заливает костер. Пусть на душу ляжетнесмываемый грех гордыни, но Анастасия больше не могла метаться среди этихберегов, от одного к другому, от правого к левому и обратно, среди этих стенметаться перепуганной птицей, сглупа влетевшей в тесную комнату. Нужно найтираспахнутое окно и вылететь в него, иначе...

Она поднималась по лестнице, ножны меча глухо стукали обалясины перил, и лестница казалась ей бесконечной, как тоска. Кончиласьнаконец лестница. Тоска не кончалась.

Давешний юноша попался навстречу. Анастасия усталоулыбнулась, обняла его, притянула и шепнула в зарумянившееся ушко:

– Пойдем, малыш?

...Она выскользнула из постели, натянула джинсы и тихонькопрошла в темно-алом лунном свете к распахнутому окну, присела на широкийподоконник.

Сегодня было полнолуние. Луна висела над крышами, багровая,как всегда, огромная – добрая сажень в поперечнике – вся в темных пятнах,бледно-алых кольцах и полосах. Острая крыша соседнего дома черным наконечникомкопья четко рисовалась на фоне багрового диска. Говорили, что в незапамятныевремена Луна была меньше и другого цвета. Говорили, что раньше ее не былововсе. Говорили, что на ней живут такие же люди, только выше ростом и щуплее.Говорили, что туда улетела на огненном драконе знаменитая Елена, рыцарь БурогоЯстреба, и этим объясняется ее загадочное исчезновение. Говорили, что там живутне люди, а ведьмы, колдуны и чудовища. Говорили, что есть заклятья, позволявшиеувидеть Луну вовсе уж огромной. Говорили...

Дедушкины сказки, легенды, потаенные проповеди еретиков –мало, мало! Временами Анастасия готова была продать душу Гологоловому Хру – вобмен на Знания. Потому что в ее мире не было Знания – одни побасенки.Раздобыть бы что-нибудь, что существовало до Мрака! Ведь должно же было что-тосуществовать до Мрака. Копатели...

Анастасия поежилась от нахлынувших мыслей, насквозьеретических. И стало страшно – вдруг Гологоловый Хру почует ее мысли и придет?Как он выглядит? И что он сделает с ее душой? А вдруг ее душа уже давнопогублена связью с Копателями?

Над крышами показалась Плывущая Звезда, Первая из десятка.Проплыла справа налево над багровым диском Луны, на расстоянии не менее двухлунных диаметров от него – ну, конечно, Первая. Пути всех десяти Анастасиязнала наизусть и никогда бы не спутала одну с другой. Голубая, яркая звезда,гораздо больше и красивее Неподвижных Звезд, в основном белых и маленьких.Почему десятки и сотни Неподвижных Звезд остаются на своих местах, перемещаясьнезначительно и незаметно для глаза, а Десять Плывущих в сравнении с нимипрямо-таки мчатся по ночному небосклону? И куда деваются уплывшие за горизонтоблака? И если небо в самом деле хрустальное, как учат жрецы, откуда тамберется дождь?

Пора было остановиться. Бесконечные «почему» были форменнымпадением в бездну, бесконечным падением и оттого еще более грозным. «Ну вот истала бы ученым», – сердито говорил когда-то дедушка, рассерженный еебесконечными «почему».

Ученые? Анастасию они от себя в свое время отвратилинапрочь. Потому что не знали ровным счетом ничего – ни монахи-ученые, нисветские. Многочасовые споры до хрипоты о значении какого-нибудьтретьестепенного понятия; кропотливые расчеты движения звезд, замкнутые насамих себя, гонка по кругу; бесконечные диспуты о том, какую из букв алфавитаВеликий Бре придумал раньше, какую потом. Б-р-р! Кровь замерзает! А кровь уАнастасии была горячая, что с грустью отмечали учителя, предрекая ей не самоелучшее будущее, сплетенное из одних безумств и безрассудств. И оказались правы,в общем. Золотые шпоры заслужила быстрее других, участвовала в турнирах имеждоусобных войнах княжеств, зверей убивала – но все равно, Бре весть почему,осталась несерьезным рыцарем-шалопаем – как в глазах окружающих, так и всобственных. А теперь еще и клятва... Мать женственно промолчит, стиснув зубы,и все поймет. А вот отец – слез будет... И ведь самой страшно до ужаса, но чтоподелать? Решилась наконец...

Она смотрела на спящий город так, словно там в переплетенияхтемных улочек таилась сама Истина, правдивое, неподдельное Знание. Но ничеготакого, понятно, не было за распахнутым окном – только багровая ночнаяполутьма, спящие под острыми крышами люди всех сословий да изредка – дремотнопришаркивающие шаги ночного дозора.

Статуя переживет народ.

Н. Гумилев

Красавчика-слугу Анастасия вежливо выпроводила поутру, сунувв руку два золотых. Верная Ольга хитро и неискусно отводила глаза – значит,спала не в одиночестве. Анастасия мимоходом щелкнула ее по носу, они быстренькопозавтракали, накинули плащи: Анастасия – родовой синий с белым единорогом,Ольга, как и полагалось оруженосцу, Кандидату в рыцари – фиолетовый без герба;надели на шеи церемониальные золотые цепи с Пятью Звездами, выложеннымисапфирами. Прицепили мечи в парадных ножнах со множеством золотых накладок.Анастасия, поставив ногу на табурет, поправляла золотую шпору. Покосилась нанетерпеливо притопывавшую Ольгу:

– Буйный кто-то тебе попался, ухо прямо распухло.Кусил?

Ольга почему-то жарко покраснела. Это верный оруженосец-то,погрязший в легкомысленных романчиках? Что-то тут сложноватое, отметилаАнастасия и тут же забыла об этом – не хватало еще перед Обедней забиватьголову сложностями Олькиных увлечений.

Они вышли на улицу. Народу там было – не сосчитать, и все,понятно, принаряженные в праздничное, поспешали в одном направлении – к храму.Засвистала флейта, ударили медные тарелки, и Анастасия оглянулась. Четкопечатая шаг, по четыре в ряд посреди мостовой шагали Красные Дьяволята, личнаягвардия Серого Кардинала – алые камзолы с черными языками пламени на груди и нарукавах, алые береты с оранжевыми перьями, желтые брюки. Девушки были как наподбор – рослые и женственные. Глаза у Анастасии нехорошо сузились – драться софицерами Красных Дьяволят ей приходилось, и в Томе в прошлые визиты – тоже.Вообще-то обычаями это не приветствовалось, но среди молодых рыцарей считалосьхорошим тоном задирать кардинальскую гвардию, отчего-то повелось так снезапамятных времен... (Ольга, понятно, могла пока что драться только ссержантами и рядовыми, о чем ужасно сожалела.) Гремела древняя боевая песняКрасных Дьяволят: