а на кого-то, возможно, и больший. Однако через довольно непродолжительное время он вернул контроль над собой, хотя слабеющая дрожь, и учащённое сердцебиение оставались неприятным напоминанием минутной слабости.

Не желая привлекать внимание этого неизвестного существа, группа двинулась дальше вниз по лестнице. Но в тот момент, когда половина отряда была непосредственно на самой лестнице, а другая всё ещё оставалась на лестничной площадке, с конца коридора до слуха бойцов донесся глухой звук удара чего-то твердого об пол, а затем к ним, точнее, к концу коридора, где находились лифт и дверь, стал приближаться звук идущих по мокрому полу босых ног. "Всем стоять! — скомандовал Ричард тихо, почти шепотом, хоть и был в закрытом непроницаемом шлеме и знал, что при общении по закрытому каналу (такому, какой они сейчас и использовали) речь не передаётся во внешнюю среду. — И ни звука без моего разрешения!" Шлепанье становилось всё громче и ближе, пока, наконец, дойдя до этого конца коридора не затихло. "Что ж, придется ждать, пока эта тварь не уйдет. Кто знает, как она себя поведёт, если почувствует тревогу", — подумал он и снова вспомнил легенду о банши. — Может быть, тот крик был знамением нашей смерти". И на лице командира появилась еле заметная печальная улыбка. "Какая глупость!" — в ту же секунду зло подумал он, чуть не сказав это вслух, и мотнул головой, пытаясь прогнать эту нелепую мысль.

Тварь за дверью вновь оживилась и сделала несколько шагов в неизвестном направлении, а через мгновение оттуда раздался громкий звук удара плоти о двери лифта. Почти сразу же эта последовательность повторилась. По-видимому, этому существу взбрело в голову за каким-то чёртом попасть в лифт и теперь оно пыталось пробить двери лифта своим, судя по всему, совсем не слабым телом, потому что уже на пятую попытку оно с особенно громким лязгом и скрежетом, громыхая, ввалилось в лифт.

Однако почти сразу оно снова оказалось в коридоре, видимо, не найдя в лифте что-то достаточно интересное. И тут в голове Ричарда вспыхнула неожиданная и пугающая догадка. "Отойдите от двери. Только тихо", — приказал он ещё тише, чем в прошлый раз. Он даже не был уверен, разобрали ли подчиненные его речь, пока те, кто был близко к двери не стали медленно от неё отходить. "Оружие на изготовку", — вновь скомандовал он и посмотрел на голографический дисплей своего ВМП, на котором отображались наиболее важные физиологические данные членов его отряда. И судя по возросшим уровням кортизола, адреналина и норадреналина случившееся произвело на них не очень приятное впечатление.

Минут десять ничего не происходило. Никто не двигался ни на этой стороне, ни на той. Отряд настороженно ожидал действий существа, смотря на дверь через прицелы своих винтовок. И вдруг дверь с грохотом покорёжилась, но осталась стоять в дверном проёме, всё ещё преграждая твари путь на лестничную площадку. Однако второго удара она выдержать уже не смогла и с ужасным грохотом и скрежетом вылетела из проёма и, сбив по пути бойца и перевалившись через ограждение лестничной площадки в виде небольшой стенки, упала вниз. А в проёме показалась высокая мускулистая человекоподобная фигура. Бойцы же ещё даже до конца не осознавая, что произошло, ещё до того, как Ричард скомандовал открыть огонь, машинально зажали спусковые крючки своих винтовок, отправляя за несколько секунд во врага десятки разрывных пуль. Ни одно живое существо не смогло бы выжить под таким плотным огнем на такой короткой дистанции. И эта тварь не исключение. Однако даже так существо продержалось какое-то время, пятясь назад и сотрясаясь от многочисленных взрывов пуль, от которых оно пыталось закрыться длинными руками, прежде чем, издав предсмертный крик (тот же, что они слышали ранее), сдохло, свалившись на пол. "Хм, — усмехнулся Ричард, — банши, предзнаменовавшая свою смерть."

"Всем оставаться на своих местах. Лирой и Крис, — смотрите лестницы. Кэт, сделай-ка пару контрольных ей в голову. Всем быть начеку", — скомандовал Ричард и, дождавшись, когда голова монстра наполнится парой граммов лишнего металла, осторожно двинулся к телу.

Разрывные патроны сделали своё дело — тело твари сильно пострадало, но, тем не менее, очень многое всё ещё можно было рассмотреть.

Вживую эта тварь выглядела ещё отвратительнее, чем на снимках, что им показывали на брифинге. Это была женщина. Ключевое слово — была, потому что сейчас на человека это было похоже очень смутно. По строению тела оно больше походило на шимпанзе-переростка только без волосяного покрова и с почти человеческим лицом. Вернее, с тем, что от него осталось (половины верхней трети просто не было). Носа и волос не было; ушная раковина так же отсутствовала, вместо неё примерно на сантиметр дальше находилось отверстие слухового прохода, напоминающее ромб и обрамлённое кожными складками; глаза были черные, и лишь зрачки слабо светились белым светом; вместо рта было какое-то странное приспособление неизвестного назначения. Само тело было будто бы высохшее. Остались только кожа, мышцы, связки и скелет, на котором всё это держится. Где-то, по большей части на конечностях, по тёмно-серой коже стлались пучки небольших металлических трубок, которые выходили из-под кожи и через пару сантиметров в неё же уходили. Где-то из-под кожи виднелись небольшие светящиеся слабым красным светом точки. Пальцы рук были гораздо длиннее, чем у обычного человека, и заканчивались длинными (что-то между восемью и десятью сантиметрами), чрезвычайно острыми когтями.

— Ну и мерзость! Вживую оно ещё отвратительнее, — выразил своё мнение Дженкинс.

— Ну не знаю. Мне вот кажется, что вы были бы отличной парой, — сдерживая ехидную улыбку сказал Волков.

— Знаешь, кажется, у вас принято говорить… — не успел закончить свою мысль Дженкинс, как их перепалку прервал Ричард.

— Отставить разговоры, — негромко, но строго приказал он. — становись в колонну и идём дальше. Мы ещё не закончили.

Вообще, он не был ярым сторонником жесткой дисциплины и позволял своим бойцам время от времени переговариваться. Но за время, которое Дженкинс и Волков провели под его началом, он пришёл к мысли, что некоторым людям лучше вообще не раскрывать рта. Например, этим двоим. Начинали они свой разговор вполне обычно, иногда даже по делу и вполне толково. Зато потом их речь превращалась в непонятный, бессвязный, архибредовый поток полнейшей ерунды. А уж если они были вдвоём, то множитель чуши возрастал далеко даже не в два раза. Как они сами говорили, им нравилось видеть недоумевающие лица своих собеседников, да и в целом, наблюдение людей в каких-то нелепых или позорных ситуациях вызывало у них нездоровое удовлетворение. Но сколь ни были бы они ему неприятны, работу они свою