было сломать, что было очень непросто. Однако подкрепление прибудет ещё нескоро, а противник не думает ослаблять напор. Конечно, вести огонь по приближающимся к зданию по открытой местности тварям было достаточно комфортно, но у противника ещё были и многочисленные пехотинцы, вооруженные автоматическими и снайперскими винтовками, которые укрывались за обломками разрушенной стены и вели прицельный огонь по обороняющимся. Поэтому бойцам "Галлики" пришлось скрыться за парапетом крыши и вести огонь, полагаясь на встроенную в оружие камеру и визор шлема, что снизило эффективность стрельбы примерно на треть и позволило прорваться к двери нескольким особо крупным и быстрым тварям. Ситуация складывалась хуже некуда: дверь вот-вот поддастся и в неё ринутся монстры, а часть вражеской пехоты, которая была более бронированной, перебегая от обломка к обломку, под прикрытием огня оставшейся на местах пехоты, пошла в атаку. Отступать было попросту некуда: дальше начиналась жилая зона колонии. Решение было принято единогласно: держать ход на крышу, сколько получится, а затем взорвать себя со всеми тварями, что смогут пробраться наверх. Но их планам не суждено было сбыться.

Вдруг в небе послышался легкий гул, который очень быстро становился всё громче и громче, пока, наконец, поле боя не озарилось множеством последовательных вспышек, за которыми последовал оглушительный грохот взрывов. А на фоне серого неба бойцы заметили удаляющееся звено из четырех стандартных армейских истребителей совсем нестандартной раскраски. Стрельба прекратилась, а из-за поднятых взрывами столбов пыли и дыма не было понятно, остался ли вообще кто-то в живых. Однако как только всё улеглось, здание вновь оказалось под обстрелом противника, хоть и менее сильным, чем до этого, а твари продолжили ломать дверь. Но вместе с тем за здание приземлились неизвестные десантные модули(всего их было четыре), из которых стали выходить различные пехотные группы. Из первого модуля вышло пятнадцать легкобронированных пехотинцев, из двух других по десять среднебронированных, а из четвертого пятнадцать тяжелобронированных. К тому же за всеми модулями приземлился внешне будто бы знакомый шестиколёсный бронетранспортер, который мог оказать существенную огневую поддержку. И вся эта армада двинулась боевым строем в сторону противника. Обойдя здание с двух сторон, они просто аннигилировали штурмовавших дверь тварей, не оставив от них и мокрого места. Остальные противники увидев прибывшее подкрепление даже не попытались отступить, вследствие чего были просто раздавлены численно превосходящими силами союзников.

А затем по общедоступному радиоканалу прозвучало следующее сообщение:

— Внимание всем! Говорит командир корабля частной военной корпорации "Прометей". Противник полностью уничтожен. Колония и её жители в безопасности. Мы окажем всю необходимую помощь пострадавшим. Места оказания помощи вам сообщат позднее. Конец передачи.

========== Ответные меры ==========

Настолько неестественное и безжизненное место невольно наводило на мысли о смерти и загробном мире. Однако несмотря на то, что Ник был здесь впервые и вообще не помнил, как здесь оказался, вместо страха, волнения и непонимания в нём было лишь смирение, такое же необъятное, как и этот странный мир. Здесь было спокойно. Настолько спокойно, что возникающие сейчас перед глазами Ника воспоминания его прошлого: его нелепых или постыдных неудач, его непростительных ошибок или просто событий, принесших боль, — словом, всего, что его когда-либо тревожило, не гложили его душу.

— Почему папа так долго? Он же уже должен вернуться! — перед глазами Ника возникла молодая женщина, которая куда-то шла вместе с мальчиком, держа его за руку. "Мама", — почти неслышно прошептал Ник.

— Ник, я же уже говорила: папе нужно поработать побольше в этот раз. Я понимаю, что ты соскучился. Я тоже. Но то, что он делает, важно для всех людей в галактике. — сказала мама Ника, а после недолгого молчания добавила, целуя сына в лоб. — Но он обязательно вернётся, не переживай.

Ник помнил этот момент очень хорошо. Тогда ему и в голову не могло прийти, что с отцом что-то может случиться. Ему было десять лет и он, как обычно, с нетерпением ждал возвращения отца из очередной исследовательской экспедиции. Напрасно. Отца он больше не увидел. Мама о нём тоже ничего не смогла узнать. Получила достаточно большую материальную компенсацию и на этом всё. Всё, что касалось исследовательской группы, в которой работал отец Ника, было засекречено после его смерти, в том числе, и для близких. Лишь спустя много лет, когда в этом больше не было необходимости, информация была рассекречена и обстоятельства смерти стали известны: смерть отца была вызвана попавшими в его организм неизвестными микроорганизмами с планеты Глико́псема и названными потом "моргии", но сейчас, благодаря Ноо'Пламет, которые первыми обнаружили эту заразу и распространили знание о ней по всей галактике, подавляющему большинству жителей галактики она известна как "кахара", что в переводе с их языка буквально означает "живая смерть".

Ник смотрел на воспоминание и не чувствовал тяжести на душе. Он давно принял случившееся и больше не испытывал той бури чувств, того негодования, злобы, чувства несправедливости, что испытывал тогда ещё юнцом.

Внезапно воспоминание стало расплываться так, как расплывается отражение в воде развеваемое рябью волн, и через несколько секунд его место заняло другое воспоминание.

В нём уже повзрослевший, но ещё не совсем взрослый, Ник сидел на диване и смотрел веющие явной ксенофобией новости, в которых Ноо'Пламет возводили в ранг чуть ли не абсолютного зла. Рядом сидел мужчина среднего возраста с седыми волосами, испещренным шрамами лицом и не потерявшим при этом ясности взглядом. Он тоже смотрел новости, но с явным недовольством и тревогой, а через некоторое время, не выдержав, сказал:

— Ложь! Ни капли правды! Будь хотя бы часть из того, что они говорят, правдой, я бы здесь не сидел, а гнил бы под слоем грунта на безымянном куске космического камня.

"Дедушка всегда очень гневно относился к ксенофобии, — подумал нынешний Ник. — Он мне и привил терпимость к инопланетянам, показал, что мир не делится на черное и белое, да и вообще многому научил. Хм, — усмехнулся Ник, — удивительно, что, наверное, самый толерантный к инопланетянам человек в прошлом не только участвовал в войне против них, но и был самым результативным бойцом в своём подразделении. Что так сильно его изменило, я не знаю… а что печальнее всего, уже не узнаю вовсе."

Размышления Ника прервал внезапный всплеск, который в одно мгновение изменил окружающий мир. Он вдруг стал темным и холодным, а вокруг из-под тёмно-серой земли стали появляться черные расплывающиеся, будто краска на воде, деревья. А самого Ника вдруг охватили паника, страх и чувство вины. Он не понимал, что происходит, но новый мир явно не таил в себе ничего хорошего.

Вдруг перед