– Слушай меня внимательно, брат. Мы с тобой ровесники. Ямамой тебе клянусь, что этого пацана… – Космос показал ножом в сторону«Линкольна», – этого пацана и всех нас подставили. Ты знаешь меня, отца моего…Не надо тебе в это ввязываться. Если ты нас сдашь, нам терять нечего, мы тебяна куски порежем, понимаешь? А если не сдашь, послезавтра получишь пять штук.Ты понял меня? – пять, – растопырил пятерню перед лицом лейтенанта Космос. –Посмотри на меня, лейтенант. Я тебя не обману… Так что решай.

До встречи.

Он сложил нож и спрятал его в карман. Следом за ним и Пчелавытащил из пистолета обойму и молча положил «Макара» на крышу «Жигуленка».

Космос хлопнул лейтенанта по плечу и, подтолкнув Пчелу,торопливо пошел с ним к «Линкольну». Лимузин взревел, развернулся и умчался всторону Москвы.

В гостиной квартиры Холмогоровых, несмотря на глубокую ночь,горел свет.

Юрий Ростиславович с телефоном в руках нервно расхаживал покомнате. Раз за разом он набирал номера людей, которые, по его мнению, могли быпомочь Саше Белову. Между разговорами он пил кофе, курил сигары и задумчивоперелистывал страницы своих записных книжек.

Татьяна Николаевна, окаменев от переживаний, сидела все втом же кресле и с неослабевающей надеждой следила за каждым его звонком.

– Да, понятно… А у вас Мельбурне сейчас что? Полдень?..Ладно-ладно, Петр Мефодьевич, не сердись, – мрачно говорил членкор в трубку. –Дай тебе Бог не знать таких проблем в жизни. Ну, будь здоров…

Отрицательно покачав головой Сашиной маме в ответ на еёнемой вопрос, он шумно вздохнул и вновь начал листать старую записную книжку.

– Ну ты же генерал, ты же можешь помочь! Что, я так частообращаюсь к тебе с такими просьбами?! – раздраженно упрекал своего очередногособеседника Юрий Ростиславович, – Спасибо тебе, дружище, огромное…

И снова – кофе, снова – сигара, снова – потрепанные страницызаписных книжек… И опять мерные шаги по гостиной, и змеящийся за аппаратомчерный шнур…

– Хорошо, ты не можешь – я это понял. А кто тогда может?Кто?.. Ах, господь бог?!. Ну-ну, низкий поклон тебе за помощь, Сергей Сергеич…

Ночь таяла, как шоколадка на солнцепеке. Край неба посерел,наступало безрадостное утро.

Членкор шмякнул трубку на телефон и, шумно выдохнув, досталносовой платок. Он неторопливо вытер губы, промокнул взмокший лоб и так женеспешно спрятал платок в карман. Сашина мать с замиранием сердца ждала, что онскажет на этот раз.

Тремя стремительными шагами Холмогоров пересек гостиную и,откинув крышку пианино, взял несколько громких бравурных аккордов.

– Все, – повернулся он к Татьяне Николаевне. – Отмазал.

– Как отмазали? – боясь поверить в удачу, дрожащим голосомспросила Сашина мать.

– Э-э-э, Татьяна Николаевна, где мы с вами живем?.. – ЮрийРостиславович налил себе хорошую дозу коньяку и, крякнув, лихо его опрокинул. –Все сразу, конечно, не образуется, но люди помогут и постепенно, плавно спустятэто дело на тормозах. Вы пока своего Сашку куда-нибудь к родне спрячьте, подальшеот Москвы. А через полгода-год, когда все утихнет, сможет вернуться.

Он сдержанно улыбнулся – с тайной гордостью и сознаниемвыполненного долга мужчины и отца. На глазах у измученной Татьяны Николаевнывыступили слезы.

– О, Господи… Как мне вас благодарить, Юрий Ростиславович?

– Никак, – накрыв её руку своей, покачал головой членкор. –Вы же понимаете – я тоже боюсь потерять своего сына. Так что давайте будемсчитать, что наши интересы совпадают. А ваш Сашка, я думаю, все-таки возьметсяза ум.

Что делать с раненым Сашей не знал никто. Понятно, что надобыло искать врача, но знакомых медиков не было ни у кого, а соваться в первуюпопавшуюся больницу с пулевым ранением – означало сдать друга своимисобственными руками.

Отъехав подальше от злополучных дач, они остановились исделали Белову качественную перевязку, обмотав его бок всеми бинтами, чтонашлись в аптечках. Только после этого «Линкольн» направился в Москву.

Друзья бесцельно колесили по предрассветной столице, тщетностараясь придумать выход из создавшегося положения. Саше хуже не становилось,даже наоборот – то ли от новой, более тугой перевязки, то ли оттого, что успелсвыкнуться с болью, – он почувствовал себя бодрее.

Белов, конечно, видел, что его друзья не знают, как с ним поступить.Он и сам не знал этого. Но зато он знал другое – нельзя, ни при какихобстоятельствах нельзя поддаваться унынию и опускать руки. И, как частослучалось в их компании в затруднительных ситуациях, решил взять инициативу насебя.

– Кос, давай на смотровую, – сказал он водителю.

– Да ладно, что там делать, Сань?.. – озабоченно буркнулКосмос.

– На смотровую, Кос, – негромко, но твердо повторил Белов.

Космос переглянулся с Пчелой – тот едва заметно кивнул.«Линкольн» повернул к Университету.

Когда машина остановилась на смотровой площадке, уже началосветать. Друзья вышли из машины. Последним, при помощи Фила, осторожно выбралсяСаша.

В утренней дымке перед ними раскинулась величественнаяпанорама Москвы.

– Саня, давай сюда, к парапету… И руку сильней прижимай,чтоб кровь не сочилась… – Фил, пристроив Белова, повернулся к Космосу. – Кос,делай что хочешь, но надо искать больничку.

– Какая больничка, ты что? Концы везде паленые… – с мрачнымвидом жевал губы Космос. – Надо как-то разруливать… Блин, я не знаю, чтоделать…

– Ты же у нас все всегда знаешь!

– Да пошел ты!

– Сваливать надо, сваливать… – пробормотал Пчела. –Куда-нибудь за уральский хребет!

– Тогда погнали к твоим «старшакам»! – теряя терпение,предложил Космосу Фил.

– Ты вообще соображаешь, что несешь?! – вытаращил на негоглаза Космос. – Это же прямая подстава!.. Да нас за такие пенки на перопосадить могут!

– Братья, по-любому… – вдруг тихо и взволнованно заговорилБелов. – Спасибо вам… Я… я вас никогда не забуду… Клянусь, что никогда, никогоиз вас я не оставлю в беде. Клянусь всем, что у меня осталось…

– Братуха, перестань!

– Ты что, Сань, помирать собрался?