лялька. Мячик выпадает из ее руки, отпрыгивает и катится дальше. А мне кажется, что в этот момент мое сердце останавливается от ужаса.

– Поля!

Бросаюсь к ней, падая на колени, за руку хватаю.

– Поленька, что такое? Маленькая моя, что случилось?

Быстро смотрю на дочку. Приступ снова. Вот только тяжелый на этот раз. Очень тяжелый.

– Господи, где…где твой ингалятор?!

Отчаянно ищу этот чертов пузырек, но его нигде не видно. Полинка начинает задыхаться с каждой секундой все больше, но мне кажется, что я умру быстрее. От страха за нее. Она пытается сделать вдох, но из-за спазма в горле получается лишь жуткий хрип. Малышка впивается руками в шею и бледнеет на глазах. Мне страшно. Нельзя быть готовым к такому, и каждый раз это словно маленькая смерть.

– Сейчас, потерпи, девочка моя. Потерпи!

Впервые в жизни я теряюсь. Страх сковывает меня, и я просто не знаю, что делать. Как дура реву, пока мой ребенок задыхается, нигде не найдя ингалятора, и просто не зная, как ей еще можно помочь. Мои руки трясутся, а ноги просто онемели. Как ни стараюсь собраться, мозги словно отключились, и мне трудно сделать даже малейшее движение.

– Поля, а ну иди ко мне, малыш.

Как завороженная смотрю, как словно из ниоткуда передо мной появляется Марат. Глазам своим не верю, его точно не было тут еще минуту назад. Откуда он взялся, откуда…

– Даша, приди в себя!

Громкий голос мужчины заставляет вынырнуть от шока и увидеть его через пелену слез.

– Где Полин ингалятор?!

– У нее…в кармане был. Я ложила перед выходом. Нет его теперь там. Не знаю, где он! Я не знаю! Марат! Господи, что делать?

Из-за подступающей истерики едва ли слова произношу. С каждой секундой Поля теряет шанс на жизнь.

– Черт!

Марат подхватывает Полю на руки как пушинку, к себе прижимает и несется к машине, на ходу снимая ее с сигнализации.

– В машину, быстро!

Едва ли успеваю в салон запрыгнуть, когда мужчина тут же стартует. Он набирает скорость и одновременно звонит в клинику, оповещая, чтобы нас уже ждала бригада реаниматологов. Никогда не видела, чтоб Марат так водил. Он нарушает все правила на свете, однако сейчас мне все равно. Все чего я хочу – чтобы Поля выжила. Чтобы эта маленькая девочка, мой лучик света получила право на счастье, чтобы росла и смеялась так заливисто, как только она умеет. Сейчас же Поля лишь тихо хрипит. Она с силой мою руку сжала, и не отпускает, как и я ее. Никогда в жизни не предам и не оставлю. Дочка не может сделать нормальный вдох, а я…не могу смотреть на это.

– Держись моя маленькая, еще немного. Скоро к доктору попадем. Скоро…

По голове глажу ее, волосы за ушко собирая. Когда девочка теряет сознание, силы ее покидают, и рука разжимается, а я…начинаю реветь голос. Мне так страшно, что кажется, я вместе с ней умираю. Я никуда не отпущу ее, или вдвоем живем или вместе умираем.

Марат доезжает до клиники в считанные секунды, открывает дверь машины и вытаскивает Полю. Из его рук малышку сразу же забирает бригада реаниматологов, а я едва ли могу отпустить ее ладонь намертво вцепившись в маленькие пальчики.

– Полинка…девочка моя маленькая. Господи, прошу, помоги ей. Марат! Сделай что-нибудь, сделай! Мне страшно…Мне страшно, Марат!

Сама не замечаю, как к Марату прижимаюсь, в грудь его носом утыкаюсь и реву, ища защиты у того, кого ненавидеть должна. Но не сейчас. В эту секунду я только о дочке думаю, молюсь чтоб она выжила.

– Не бойся, Даша. Ну все-все. Черт!

Кажется, что земля уходит из-под ног, и я больше не могу контролировать себя. В горле пересыхает, а перед глазами плывут черные круги. Лишь крепкие руки Марата не дают мне упасть на землю. Я к мужчине лишь сильнее прижимаюсь, пальцами сминая его рубашку, ища защиты, поддержки. Даже его. Только его.

– Тише-тише, родная…

– Поля…

Чувствую. как мужчина гладит меня по голове, ласково и нежно, к себе прижимает сильными руками. Всхлипываю. Не вижу почти ничего из-за застилающих слез глаза, которые на морозе тут же превращаются в заледенелые сосульки. Это сильнее меня, до невозможности больно. Силы резко покидают меня, и я словно кукла, назад заваливаюсь, теряя почву под ногами.

Чувствую лишь как пальцы мужчины впиваются в мои руки, а после он грубо хлопает меня по лицу, приводя в чувство.

– Даша! Все с Полей будет нормально, слышишь меня? Она поправиться! Поверь мне, все будет хорошо! Спокойно, так, не отключайся снова, Даша, а ну посмотри на меня!

Не замечаю даже, как оказываюсь на руках у Марата. Он подхватывает меня и кладет на кушетку, по голове гладит. Нежно и осторожно, а я рыдаю, в том числе и от нежности этой. Расклеилась совсем. И мои проблемы с Полиными кажутся песчинкой в этом безумном мире. Какая же я дура. О Полинке надо думать, а не о своих гребанных чувствах. Корю себя за слабость.

Проходит еще каких-то невыносимо долгих двадцать минут, прежде чем от дочки врач выходит. Меня за секунду с кушетки сдувает. От нервов тут же чуть на пол не сваливаюсь, но Марат берет меня за руку. Очень крепко, до боли почти сжимая мои пальцы своей крупной горячей ладонью.

– Как она?

Спрашиваю, а сама боюсь услышать ответ до дрожи в коленях.

– Состояние нормализовали, дыхание удалось восстановить, а приступ купировать. Если бы на пару минут позже привезли, не кого было бы реанимировать.

– Господи..

Прикладываю руку ко рту в попытке заглушить рыдания.

– Что нужно, говорите, любые лекарства.

Доктор утвердительно кивает.

– Лекарства лекарствами, это хорошо что вы можете все что нужно приобрести, но у малышки анемия выявлена. Надо сделать переливание крови. Чем раньше, тем лучше. Вот только у нас нет такой группы сейчас. Четвертая отрицательная очень редкая. Может у вас есть кто-то с такой группой, родственник близкий подойдет. Есть такие?

– Есть. Возьмите мою. У меня такая же группа.

Смахиваю слезу и на мужчину смотрю.

– Марат…

– Жди меня тут.

Уже через минуту Марат уходит с врачом, а я так и остаюсь ждать под дверью палаты Поли. Она под наблюдением пока, и к ней не пускают в реанимацию. Кажется, проходит еще пару часов, пока наконец, я не вижу Марата. Выглядит он бледнее, чем тогда, когда уходил. В его руках два стаканчика дымящегося чая. Черного. Протягивает один мне.

– Выпей. Тебе согреться надо.

Дрожащими руками беру стаканчик. Горячий напиток мои