Бросаю ему и зло хватаю плед с кровати. Обматываюсь им от пят до ушей и к креслу иду. О том, чтобы спать рядом с Маратом на одной постели, даже не подумаю. Только этого не хватало. Еще одной пытки с ним просто не выдержу.

Мне в спину его голос хриплый доносится, и от слов этих мороз по коже проходит, хоть я и пытаюсь пледом согреться.

– Поверь девочка, если я захочу, эти тряпки не удержат меня. Я сдеру их с тебя за секунду, разорву в клочья и возьму то, что мужу положено брать от жены.

Молчу. Прибить его хочу чем-то потяжелее, однако я одна с ним в комнате, поэтому немного, но стараюсь все же придержать язык. В том, что Марат исполнит свое обещание, если захочет, даже не сомневаюсь.

– Ты красивая, когда смущаешься, однако чего стесняешься так, словно и не жена мне?

– Не твое дело.

– Гм…Раньше ты не была такой дерзкой, но мне даже нравится, однако палку не перегибай, когда говоришь со мной.

Его голос приобретает металлические нотки, и я понимаю – Марат не шутит. Становится зябко, и я уже не знаю, отчего. То ли от холода, то ли от мурашек, пробегающих по коже от близости мужчины. Выше натягиваю плед, сильнее кутаясь в него.

– Ты замерзла. Иди ко мне. Согрею.

– Нет. Я тут буду спать. Мне удобно тут.

Отодвигаю кресло подальше от кровати и усаживаюсь в него. Оно небольшое и дико неудобное, но лучше так, чем в одной постели с бывшим. Марат же ложится как король на кровать, намеренно показывая, как ему кайфово спать на большой постели, и выбешивая меня этим еще больше.

Спустя несколько минут спина начинает жутко ныть от такой позы скрюченной, шрам неприятно тянет, но кое-как я все же заставляю себя уснуть. Мне лучше так, безопасней. Просыпаюсь лишь от того, что мне жарко. Настолько, что вся мокрая уже. И что еще хуже – я лежу на кровати, на груди у Марата!

От шока даже не сразу разбираю, что это не сон, это самая настоящая реальность. Как я оказалась рядом с ним, даже не представляю. Я точно помню, что засыпала в кресле, обмотанная пледом, которого теперь вообще даже не видно нигде.

Я лежу под одним одеялом с Маратом, который спит, как ни в чем не бывало. Его черные ресницы отбрасывают тени на смуглое лицо. Густые брови с изломом расслаблены, губы сомкнуты. Чувствую, что его рука лежит на моей талии, он пробрался под ночнушку и касается моей кожи горячей ладонью, и это становится последней каплей.

Сама от себя не ожидаю, но вдруг пинаю его в бок ногой со всей дури.

– Пусти!

– Ай! Даша, черт возьми, что ты творишь?

Марат глаза открывает, ухватившись за больной бок. Так ему и надо.

– Почему я тут лежу? С тобой рядом?

Подхватываюсь, и на полу за секунду оказываюсь. Не хватало еще, чтобы он сумел дотянуться до меня. Его взгляд из сонного в осознанный прекращается, и я вижу там огонь. Марат зол. На меня. Становится не по себе.

– Ты серьезно думала на кресле всю ночь спать? Ты же мычала во сне, живот болел от такой позы. И сейчас вон тоже болит же.

– Нет, ничего не болит.

Я стою на полу и за бок держусь, прямо там, где шрам. Как только осознаю что делаю, быстро руку убираю, ловля недовольный взгляд мужчины и одну приподнятую бровь. Уголок его губы дергается, и я понимаю, что он просто смеется надо мной. Да он издевается?!

– Ложись. Никто тебя не тронет. Даша, четыре утра. Можешь подушками от меня обложится, если тебе так легче станет.

– Нет. Я не лягу с тобой!

– Господи, еще час назад ты не была такой упрямой, когда носом в мою грудь прижималась, довольно ластилась и грелась. Пальцами своими меня лапала всего, что, тоже не помнишь?

– Нет, ты врешь! Я тебя вообще не трогала!

– Трогала, еще как трогала. И заметь, тебе нравилось, как кошка мурчала рядом. Ладно, черт с тобой. Дай Бог заболею, может хоть лечить будешь меня, хотя куда там. Похоронишь скорее, да землей прикидаешь.

Марат зло хватает свою подушку и прямо на пол ее бросает. К моим ногам. Сдирает плед с кресла и улегается на эту импровизированную кровать, заставляя меня отскочить от него в сторону.

– Иди на кровать, Даша. Я не буду дважды повторять.

Отворачивается от меня и уже через минуту я слышу его размеренное дыхание. Черт бы его побрал! Он занял весь проход к креслу, так что даже если бы я и захотела вернуться, то только переступая через него, а я не собиралась больше так рисковать. Когда себя увидела на груди Марата, и так сердце чуть не остановилось. Хватит с меня на сегодня ударов. И так вон, едва ли дрожь в теле уняла.

Корю себя за то, что раньше не проснулась. Я как вообще я могла спать с ним, да еще и на груди?! Только раньше так делала, но это было сто лет назад, до всего этого, когда Марат был…моим был. Единственным и любимым. Не теперь, когда он мой самый злейший враг на свете. Обматываюсь отделом, долго кручусь в кровати, все еще его запах ощущая, но все же засыпаю. Когда утром глаза открываю, Марата уже и след простыл. Вот только никаких доказательств того, что он так и спал на полу до утра, я не нахожу. Его подушка мятая рядом с моей лежит. Плед аккуратно сложен на кресле.

Не могу поверить в это, но вынуждена признать скрепя зубами. Черт бы его побрал! Марат все же спал на кровати рядом со мной! Он просто дождался пока я усну, и ко мне обратно на кровать лег! И пусть я не просыпалась больше до утра, он все это время рядом лежал, совсем рядом!

Глава 22

Я играю с Полей на морозной улице уже больше часа. Она бегает с мячом и бросает его мне. Щечки ее кукольные, от холода уже пунцовыми стали. Глазки серые длинными ресницами обрамлены….точно как у Марата. Гоню от себя эти мысли. Моя она дочь, только моя! Нет у него права на Полинку, не было его рядом. Никогда!

Какой-то неприятный звук отвлекает меня, и я тут же ловлю взглядом дочку. Она в метре от меня. Лежит на снегу как маленькая