Вот и сейчас Вэль свою расправу растягивал. Гонял Дэлрея вокруг одной только горы, давал взлететь и сбивал на камни, снова и снова впиваясь в драконье тело молниями заклинаний, дышал болью своего врага. Уже к часу дело близилось этого растягивания, вот уже наконец Дэлрей растянулся на снегу и никак не мог поднять собственную драконью тушу в воздух. Пара ударов — и он не сможет поддерживать драконий облик. Еще один добивающий, и…



Ментальная связь рванулась, прокатываясь по сущности Вэля острой паникой. Фэй. Что-то случилось с Фэй. Причем что-то серьезное, потому что иначе такой острой реакции связь бы не выдала.

Вэль опустил взгляд на Дэлрея. Тот хрипел, откашливался — кстати, хрипящий дракон — зрелище не для слабонервных, или для садистов, но было ясно — нужно добивать его сейчас. Ну и … Всего несколько ударов…

А нить заклинания пылала, нить заклинания даже не звала — выла как голодная сирена. И было ясно, что нужно либо добивать Дэлрея, а на это потребовалось бы еще четверть часа наверняка. Либо прямо сейчас срываться с места… И… Жена, его нежное проклятие, истинное безумие или долгожданная месть, которая может потом и не свершится? Кхат ты там что, издеваешься?

Я не собиралась ни во что влипать. Я даже приземляться не собиралась, пусть удерживать себя в воздухе мне было и сложновато. Я просто отлетела подальше от сцепившихся Эвора и Вэлькора. У меня категорически заканчивались силы, я вообще зря вмешалась в эту драку, это все-таки была их разборка, но…

Но не смогла я просто смотреть, как осыпается вниз, будто прогоревшим пеплом, магическая форма моего мужа. Не смогла дать Эвору его добить. Потому что да, Вэлькор — редкостная сволочь, но он — мой. Сейчас — мой. И, если у меня есть возможность помочь ему не умереть прямо сейчас, я помогу. Вот и метнулась наперерез Эвору, отвесила ему мощную оплеуху хвостом, надеясь только, что Вэлькор оправится раньше, чем Эв меня убьет.

Тогда я надеялась, что он оправится.

Иначе…

Они жили недолго, несчастливо и умерли в один день?

Я категорически протестовала против такого порядка вещей. Я еще мужу не открутила… уши за все его дивные проявления чувств. Уши. Да, уши. Приличные леди не думают о неприличных вещах.

Надежды оправдались. Мой муж проявил диковинное упорство и тягу к жизни, и я этому… Обрадовалась, да. Моя жизнь еще могла пройти нормально, без невыполненного драконьего долга, без столь раннего вдовства, без смерти от зубов бывшего друга.

Я старательно не думала, что будет с Эвом, если Вэлькор победит. Когда он победит. Нет, никаких мыслей о его поражении я в голове не держала. Даже глупый маленький волшебник знает, что удача — очень капризная субстанция, ее может спугнуть самая неосторожная, неуверенная мысль.

Пусть живет Вэлькор. Это самое важное сейчас.

Что будет с Эвом, мне было… Почти безразлично.

Ну я его предавала, да. Жизнь сама так за меня решила, да и что-то за эти несколько дней все перевернулось с ног на голову, я уже не могла думать о нем так же хорошо, как раньше. Слишком много неприятного, эгоистичного лезло из моего “друга”. Уже даже Вэлькор, эта редкостная сволочь, казался мне более достойным мужчиной.

И из двух паршивых вариантов я выбираю менее паршивый… Тоскливо. Очень.

Все было бы хорошо, вот правда. Вэлькор перед этим поединком с Эвом показал себя… Удивительным. Если бы не… Наша с ним первая ночь. И жароцвет… Та мерзкая интрига…

Может, стоит быть более мягкой, но я пыталась думать о Вэлькоре хорошо, а получилось вот так. И, наверное, это было не очень справедливо, я-то знала — он мной глубоко увлечен. Ну как знала — сам же он меня в это носом и ткнул. Ни за что бы не догадалась. Шифровалась моя драгоценная сволочь прекрасно.

Нет, сейчас, запоздало я могла найти даже не одно свидетельство этого его увлечения мной: все его жадные поцелуи, заговор на воду, какие-то моменты из наших с ним… любовных утех, скажем так. Но это я могла сделать только сейчас, уже имея в своем распоряжении сам факт чувства Вэлькора. Я понятия не имела, как могут себя вести любовники, чародеи и мужчины в принципе. Что для них нормально, а что нет.

А вообще, симпатия ко мне что-то не очень ему помешала попытаться подложить меня под Эва. Значит, не так уж сильно он мной дорожит.

Давайте знакомиться, я — Фэй, старая злопамятная ворчливая дракониха… И устала я после Пляски так, что уже хочу, чтобы драка Вэлькора и Эвора закончилась тем, чем она должна закончиться, а потом я могу с чистой совестью найти в лордстве своего мужа кровать, свалиться на неё и уснуть… Дня на два. Не меньше. И чтобы просыпаться, жрать не как леди, а как самый распоследний голодный мужлан и засыпать снова. И чтобы ни одна сволочь — даже моя личная — меня будить не смела.

Вот именно этим — местами девчоночьими глупостями, местами мыслями истощенной драконихи — была занята моя голова, пока я кружила над молчаливыми пиками Камархана, любовалась на закат, пока там, за моим хвостом, Вэлькор пытался снести Эвором особенно ненужную гору.

А потом меня швырнуло на землю. Ну, точнее, об гору, всей моей драконьей мордой в снег. Нет, холод не почувствовала, в конце концов, дракон — это огромная туша мяса, жира и защищающей от перегрева или переохлаждения чешуи, но… Было жестко, да. А потом сущность вскипела, и с меня будто содрали кожу, насильно вырывая из драконьей формы. И вот тут мне стало холодно, особенно когда ладони оказались в снегу. Но мне было не до холода.

Одно я знала точно.

Чародеев ни одного магического ордена не обучают как заставить дракона сменить облик. А голос надо мной — мужской, грубый, неприятный — скрежетал, даже не словами — невнятным кашлем, скрипом. Языком темных духов и их Хладного Короля — Эзуф-Хоора.

Нет, с темными духами имели дела и обычные чародеи, когда упирались в потолок своих возможностей, но… Но все же это была редкая практика. И чародеи не учили язык духов, это было запрещено: всякое заклинание для связи с Ухл-Гортом, миром в котором Кхат заточил все это магическое отродье, хранилось только в стенах библиотек магических Орденов… И каждый дракон, хоть раз в жизни взлетавший в небо Джанха, знал — тот, кто владеет языком темных духов как человеческим, всегда культист, адепт Хоора, вечный враг всего драконьего рода. Только язык духов мог усыпить, парализовать дракона, запечатать его в человеческом теле. И сейчас пара кашляющих слогов на гортийском, выплюнутых культистом, обрушившим меня на землю — и дракониха во мне напуганно съежилась и уснула мертвым сном. Никогда еще я не считала собственную драконью сущность предательницей.

На ногах я оказалась быстрее, чем успела сосчитать до десяти. Я стояла на довольно широком уступе и позади меня была пропасть. И прыгни я туда при запечатанной-то драконихе — я бы точно так же разбилась бы, как и обычный человек.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍