- Ну и как? Удалось понять?

- Нет. Ничего мне не удалось, - с горечью ответилаНора. - Леночка была абсолютно закрытой. Как будто блок какой-то поставила,стену выстроила. На мой взгляд, она ничем не отличалась от прежних женщинЕгора, они тоже были очень красивыми и очень неглупыми.

И она точно такая же. Так почему он женился именно на ней, ане на ком-то из них? Единственный ответ, который приходит в голову, этодействительно острое желание отцовства. Ничем другим я это объяснить не могу.

- А ваш муж? Он что думает по этому поводу?

Уразова с недоумением взглянула на Настю.

- Да вы что, Анастасия Павловна? Я ведь вам сказалауже, Алишер такие вещи со мной не обсуждает. Егор - его деловой партнер, а этосовершенно невозможно, чтобы делового партнера и особенно его интимные делаобсуждать с домашней курицей. Это я москвичка, Анастасия Павловна, хоть ивоспитанная родителями-ортодоксами. А Алишер родился и вырос там, на Востоке.

- А как вы думаете, Нора, если я задам эти же вопросывашему мужу, он станет мне отвечать? Или мне лучше не тратить зря время?

Она пожала плечами.

- Не знаю. Попробуйте. Может быть, с вами он будетвести себя не так, как со мной. И потом, уж вы-то сами наверняка будете вестисебя с ним не так, как я.

Она улыбнулась.

- Не много вам толку с меня было. Я все больше о своихделах говорила, а вам о Леночке интересно послушать. Но вы не сердитесь наменя, пожалуйста, хорошо?

Я ведь эти два часа как в другой жизни провела, из клеткивырвалась, с нормальной женщиной разговаривала, да не о хозяйстве, и не вресторане, а так вот, просто на улице… Вы не представляете, что для менязначили эти два часа. Если нужно, я готова встречаться с вами еще, вы толькопозвоните, я туг же приеду.

- Спасибо вам, Нора, - искренне поблагодарила Настя. -Мне кажется, нам придется еще не раз встретиться. Я обдумаю все, что вы мнерассказали, и у меня наверняка появятся новые вопросы.

- Звоните обязательно!

Уразова поднялась со скамейки, и тут же рядом с ней выросогромный Сайпулла. Стражник, препровождающий узницу назад в камеру. "Аговорят, богатство - это счастье, - сочувственно подумала Настя, глядя вследдвум удаляющимся фигурам. - Вот попала девчонка! Со школьной скамьи прямо вобъятия к мужу-домостроевцу.

Из вольного московского детства - да в зиндан взрослой жизнии материнства. У нее ведь и девичества как такового не было. А такая умница. Икрасавица. Жалко".

И тут же одернула себя: рано жалеть Уразову, надо ещеразобраться в ее показаниях. Может быть, зря она пытается катить бочку на ЕгораСафронова? Может, на самом-то деле тут что-то другое и Нурия Салахетдиновнаимеет к этому "другому" самое непосредственное отношение?

Ну вот и суббота, и Вячеслав Боровенко проснулся с радостнымпредчувствием удачного завершения дела. Голова сегодня не болела, ныла слегка,но по сравнению со вчерашней выматывающей, раскалывающей затылок на множествочастей кипящей лавой, наполненной чугунными гирьками, бьющими изнутри почерепной коробке, это было сущей ерундой, малозаметным комариным укусом и моглорасцениваться как состояние полного и абсолютного здоровья.

Лиза, конечно, устроила вечером сцену, упрекала его,обвиняла и называла всякими малоприятными словами за то, что по его милости онине смогли выяснить, кем была та дама, с которой встречался в ресторане писательБогданов и которой он дал деньги в обмен на пухлый конверт. Слава сперва неособенно злился, он понимал, что жена права и в том, что женщину упустили, винаего и только его. Однако по мере продвижения ссоры к стадии скандала в немначал закипать протест. Против жены. Против ситуации, вынуждающей егозаниматься черт знает чем. Против себя самого, не находящего в себе силпротивостоять натиску Лизы. Против сына Юрки, по милости которого он оказалсявтянут в это дерьмо. Против всего. И даже почему-то против погибшего год назаджурналиста, за чьими материалами теперь приходится охотиться. Он вяло огрызалсяв ответ, потом начал повышать голос, в общем, ничем хорошим вечер пятницы незавершился.

Зато утром все было по-другому. Ясная солнечная погода,голова не болит, и - главное! - сегодня соавторы снова соберутся у мэтра, инаверняка Богданов озвучит новую идею, почерпнутую из полученных наканунематериалов. Собственно, можно было бы уже сейчас звонить Николаю или даженапрямую Андрею Степановичу и докладывать, что из троих писателей, работающих впроекте "Василий Богуславский", материалы покойного журналиста получаетименно Глеб Борисович Богданов.

Но хотелось полной уверенности. И кроме того, так и осталосьневыясненным, от кого он их получает, материалы эти. И есть надежда, что вразговоре с соавторами он об этом скажет. Например: "Я вчера встречалсяс…" - или что-нибудь в том же роде. Сегодня. Сегодня все станетокончательно ясным и благополучно закончится.

Поэтому настроение у Славы Боровенко, несмотря на бурнопроведенный вечер, было стабильно приподнятым. Лиза хранила угрюмое молчание, иему с большим трудом удалось втянуть ее в разговор, но постепенно она оттаяла,убедившись, что муж обсуждает план деятельности заинтересованно иконструктивно.

- Нам нужно сегодня подъехать на Сретенку пораньше, -деловито рассуждал он, поедая сладкую рисовую кашу с яблоками и изюмом - свойлюбимый завтрак, - и послушать, что будет происходить в квартире, пока мэтрпрогуливается по бульварам.

- Зачем? - настороженно спросила Лиза. - Что там можетпроисходить? Там одна старуха.

- Она может с кем-нибудь разговаривать по телефону и что-нибудьсболтнет. Вчера вечером я слушал их, пока писатель спать не улегся, и у менясложилось впечатление, что бабка знает, с кем и зачем он встречался вресторане. Там такая, знаешь ли, пикантная ситуация, при которой Богданов отстарухи что-то скрывает, а она догадывается и все время его этим шпыняет. Ну,вроде того, что он не дело затеял, и что она его не одобряет, и что егоматери-покойнице это не понравилось бы.

- А что Богданов? - В голосе Лизы появиласьзаинтересованность.

- О, мэтр Богданов - само высокомерие, - хмыкнул Слава.- Дескать, не впадай в маразм, Глаша, не говори ерунду, что ты себе вообразила,поменьше детективов читай и так далее, и вообще, как ты смеешь меня подозреватьв чем-то эдаком. Они вчера даже поругались, но я ни слова не разобрал, Богдановк старухе на кухню пошел, а оттуда почти совсем ничего не слышно, толькопонятно было, что они разговаривают на повышенных тонах и очень друг другомнедовольны. А потом ему кто-то позвонил, не то одна из бывших жен, не товнучка, я не понял, он имя ни разу не назвал, но глаголы употреблял женскогорода. К телефону сначала подошла старуха, голос сразу понизила и приняласьнашептывать, мне было плохо слышно, но я разобрал что-то вроде "я тебепотом расскажу, а то он рассердится". А потом уж хозяина подозвала. Вот яи подумал, что у бабки с этой родственницей особо доверительные отношения и,пока мэтр будет прогуливаться, она вполне может ей позвонить и поведатьчто-нибудь для нас интересное. Кстати, когда она вчера уходила, Богданов ейрезко так сказал на прощание: "И прошу тебя, Глаша, перестань соваться вмои дела и морочить мне голову". Ну что, поехали?