карту в Самарканд, оттуда, как представляющая большую ценность, она попала в Москву. Я не знал, что сюда прибудет именно Вранич, но мне было все равно. Главное, чтобы организовали экспедицию и прислали важного ученого. А то, что с ним прибыл и ты, стало для меня двойной удачей. Что до Хруща, то девочки вовремя его обезвредили и вернули украденное…

Вадим слушал признания, которыми Керим делился, кажется, откровенно, давая понять, что победителю скрывать нечего. Слушал, и сделанные ранее логические построения рушились, как карточный домик. Керим-Мансур несметно богат, у него золота и серебра видимо-невидимо. Мощи Заратустры — фальшивые, крепость — ловушка… И, значит, нет ни единого преимущества, которым можно было бы побить этого басурманина.

Керим побаюкал руку, которая беспокоила его, отзываясь болью на каждое движение, и выдернул из песка парламентерский стяг.

— Ну, что? Согласен помочь или нет? Мне ждать некогда, даю тебе десять минут.

Сейчас уйдет! Вадим, отмахнувшись от Аннеке, вышел из-за пулемета.

— Ты мне ничего не объяснил… Как я могу заключить соглашение, если не знаю, что ты затеял?

— И что ты желаешь знать?

— Зачем тебе сейф? Ты хочешь сказать, что задумал и провернул всю эту многоходовку только р-ради того, чтобы получить какую-то жестянку? Не поверю!

— Твое право. — Керим впервые за весь разговор изменил своей искренности: — Я и так поделился с тобой слишком многим. С тебя достаточно. И ты не в том положении, чтобы что-то требовать. Если через десять минут твой разум не возобладает над гордыней, я уничтожу тебя вместе с блудницей, которую когда-то называл женой…

Вадима переклинило. Он еще терпел оскорбления в свой адрес, но, когда бранные речи коснулись Аннеке, пусть и подразумевалась при этом Алия, он пренебрег канонами переговоров, схватился за «Гочкис» и отправил вослед Кериму длинную очередь — не прицельно, а чуть выше. С крепостной стены посыпались обломки изразцов. Керима и его приспешницу как ветром сдуло.

— Пригляди за ними! — Вадим подтолкнул пулемет к Аннеке и похромал в зальчик.

Он все еще надеялся, что Керим берет его, как выражаются блатные, на пушку и что все только что услышанное есть сплошное надувательство. Но это легко было проверить.

Он спустился в углубление гробницы, раскидал тряпье, прикрывавшее саркофаг и испытующе поглядел на лежавшего под просвечивающейся пластиной пророка. С разворота жахнул по хрусталю киркой. Непрочная скорлупа раскололась на несколько кусков. Вадим выбрал их руками, обрезываясь об острые сломы, выкинул из гробницы. Мгновение помешкав, заставил себя прикоснуться к покоившейся в гробу фигуре. Она оказалась податливой. Вадим, осмелев, запустил в нее пальцы — они прорвали папье-маше и погрузились в хлопковую начинку.

Керим не соврал. Вадим в ярости раздирал ногтями манекен и разбрасывал вокруг себя клочья ваты, глиняные корки и обрывки материи. Да! Это была всего лишь имитация. Сработанная мастерски, на уровне произведения искусства, но — имитация.

Объегорил Керим, обдурил, как сопляка! И Вадима, и Вранича, а при их попустительстве и все научное сообщество. Напрасно в Москве будут ждать сенсационную реликвию, и напрасно хлопотал Александр Васильевич, добиваясь скорейшего изготовления спецконтейнера.

Но что же задумал Керим? Теряясь в догадках, Вадим вылез из ниши, усыпанной раскрошенным хрусталем и ватными комками, и пошел к Аннеке. Она срослась с «Гочкисом», держала на прицеле открытые ворота.

— Как ты думаешь, десять минут уже пройти? — спросила с беспокойством.

— Да… Но им нас не взять. Не бойся, он просто хвастался. Если только…

Вадим не договорил. Снаружи потянуло дымом, который проникал в артерии крепости и тек дальше, во внутренние помещения, освобожденные от песка.

Вадим чертыхнулся. Вместо того чтобы лезть на пулемет, Керим поступил проще: за воротами, вне зоны обстрела, развели костер, а то и не один. За ночь насобирали саксаул и теперь зажгли его, чтобы выкурить защитников крепости, не рискуя при этом собственными жизнями.

А ведь и выкурят! Аннеке заперхала, прижала ко рту рукав. Глаза у Вадима слезились, дыхание сперло, как у вороны из басни Крылова.

— Отступаем!

Он подхватил «Гочкис» и оттащил его в зал, установив на краю гробницы. Приказал Аннеке:

— Прыгай вниз!

Она посмотрела на разбитый саркофаг, на раскиданную вату. Вадим взял ее за плечи и ссадил в яму.

— Не бойся. Мертвеца там нет, Керим сказал правду…

Они стояли на обколотых кромках хрустальной крышки. Пол зальчика приходился Вадиму по грудь, а у Аннеке только голова торчала над поверхностью.

Нет, так не пересидеть. Дым стелился по плитам, заползал всюду. Они наперебой кашляли, роговицу жгло, словно перцем.

Вадиму показалось, что в клубившейся завесе что-то мелькнуло. Запоздало подумал: Керим под прикрытием дыма может начать штурм. Схватился за ручки пулемета, стал поливать пулями затуманенное пространство перед собой. Заряды быстро кончились. Пошарил возле себя, нашел только ящик с лимонками.

— Где патроны?

— Вон там! — Аннеке сделала попытку выбраться из ниши, чтобы перебежать к стене, под которой громоздились цинки.

Вадим сдернул ее.

— Подстрелят! — Он выхватил из ящика лимонку, вытащил чеку. — Пригнись!

Метнул одну за другой две гранаты в коридор, что вел на выход из крепости, и упал на пол гробницы, слева от раки с распотрошенной куклой. Аннеке упала справа.

Двойной взрыв, грянувший под сводами зальчика, хлобыстнул по ушам. «Гочкис» смело с подставки и шмякнуло о стену. Взметнулись тучи пыли, которая моментально смешалась с дымом.

Выждав секунд десять, Вадим поднял голову. Он слышал потрескивание, но не понимал, чем оно вызвано. Подтянувшись, вылез из ямы. В зале было темно, дышать стало еще труднее. С револьвером в руке он пошагал к коридору, но вынужден был отшатнуться, потому что потолок с хрустом надломился, и оттуда посыпались битые кирпичи.

Вадим прижался к стене, выхаркнул слипшуюся песочную кашицу и сообразил, что они с Аннеке забаррикадированы в крепости намертво. Выход, куда он так необдуманно бросил лимонки, был завален, а растрескавшиеся кирпичи все продолжали сыпаться.

Его прошиб холодный пот. А если весь свод обрушится?

— Помоги! — прозвучало снизу.

Вадим выдернул Аннеке из гробницы, как плотву из омута, и потащил за собой к боковому проходу, который казался наименее поврежденным. Они затолкались туда, ткнулись друг в друга, дыша тяжело и хрипло.

Положение было чертовски неприятным. Сказать по-честному, дерьмовым. Тем не менее, Вадим попробовал отыскать в нем хоть какие-то плюсы. Он насчитал их как минимум два: находясь взаперти, можно было не бояться нападения басмачей, и вдобавок в крепость перестал проникать дым.

Однако эти плюсы с лихвой перекрывались куда более значительными минусами. Главный из них заключался в том, что воздуха в наполовину заваленном зальчике с каждой минутой