Аннеке. — И да поможет тебе Великий Аййк!

То, что она помянула саамского бога, свидетельствовало о ее крайней напряженности. Вадим ободрительно потрепал ее по щеке. Он ощущал уверенность в задуманном, мозг работал четко, все этапы предстоящей атаки прокручивались в голове, словно кадры кинохроники.

С гранатами в обеих руках он пополз вперед, но метра через два застыл. Ему послышался гуд работающего мотора. В пустыне? Не может быть! Приподнявшись на локтях, задрал голову, вгляделся в плывшие по рассветному зареву облачка.

Гуд приближался. Сомнений не было: над пустыней летел аэроплан! Летел со стороны Самарканда на небольшой высоте. Вскоре Вадим различил на багряном фоне темный покачивающийся крестик.

— Назад! Назад! Они просыпаться!

Это звала его Аннеке, пристроившаяся на краю пролома с винтовкой. Заглядевшись на летательный аппарат, Вадим упустил из виду, что звук двигателя стал уже настолько громким, что разбудил Керима и его шушеру. Они заворошились, стали поочередно привставать, сонно моргая.

Атаку пришлось отменить. Дистанция все еще была недостаточно короткой для прицельного метания гранат, а переводить их понапрасну и превращаться в мишень не хотелось. Вадим, чтобы не быть обнаруженным, вертким ужом отполз назад и провалился в тоннель. Оттуда они с Аннеке стали следить за развитием событий.

Аэроплан вывалился из облаков, и Вадим узнал его. Экспериментальный ПМ-1, детище конструктора Поликарпова. Два года назад эту техническую новинку собрали специально для дальних перелетов из Москвы в Пекин. Оснащенный немецким двигателем, аэроплан при средней скорости в полторы сотни километров в час мог нести полтонны полезного груза. Летом двадцать шестого года Авиахим, приобретший этого гиганта, отправил его в тренировочный полет по маршруту Москва-Париж. Рейс прошел из рук вон плохо: уже над Кенигсбергом засбоил хваленый германский мотор, а после открылась течь, из-за чего пришлось совершить подряд три вынужденные посадки. В ста километрах восточнее Кельна перелет завершился из-за поломки шатуна. Аэроплан вернули в Москву на доработку и даже починили, но с той поры он стоял на приколе в авиахимовском ангаре, ожидая следующего шанса доказать свою пригодность.

И такой шанс ему предоставили. Вадим залюбовался элегантными обводами фюзеляжа с четырьмя иллюминаторами по борту. Эстетская штучка! Но что это? Вместо шасси под фюзеляжем укреплены лыжи. Никак биплан примеривался сесть на песок!

Вадим в который раз восхитился гениальностью шефа. Это ведь его придумка — а чья ж еще? Вместо того чтобы волочь тяжеленный (наверняка) сейф через пустыню на гужевом транспорте, проще использовать современное воздушное средство передвижения. Это ускоряет переброску и, что не менее важно, позволяет сократить число сопровождающих. Летунам бояться некого: раз-два, и они на месте. И точно так же осуществится обратная перевозка.

Но что перевозить? Александр Васильевич при всей мощи своей мыслительной машины не мог предполагать, что аэроплан попадет в сети, расставленные Керимом.

Или не попадет? Если за штурвалом пилот не безмозглый, он не станет садиться, не получив сигнала от ответственных лиц. А кто тут ответственный — Керим, что ли, со своими лахудрами?

Вадим подпрыгивал, точно пятки ему жгли горящие дрова. Гадал, что предпринять. Высунуться, закричать, затеять стрельбу? Аэроплан гражданский, пулеметами не оснащент, и народу на нем прилетело вряд ли много…

Керим помахал рукой, призывая летчика к посадке. ПМ пролетел над крепостью, покачал двойными крыльями. Садиться он, похоже, не собирался. Не Макар ли Чубатюк в кабине?

— Не сядет, — сказал Вадим Аннеке (рев «Майбаха» позволял ему не понижать голоса). — Не лопух. Сообразил бы еще вернуться в Самарканд или хотя бы в Алтынкан, предупредить, что у нас что-то не то…

Похожая мысль, очевидно, посетила и Керима — он перемолвился с женами, и они замахали своими оглоблями, как вентиляторы. Аэроплан снизился метров до десяти, однако скорость не сбрасывал. Нет, не сядет.

Каковы бы ни были намерения Керима, они не осуществятся. Зря он мариновал свой гарем и сам торчал здесь, как проклятый. Уберется теперь ни с чем, если не хочет попасть под гребенку.

Керим щелкнул пальцами, его эскорт удалился куда-то за крепость и минуту спустя появился вновь, ведя понурившегося человека. Вадим вопреки осторожности по пояс высунулся из провала. Вот это да! Подконвойным был не кто иной как научник Вранич. Живехонький, если не считать вздувшейся полоски, синевшей у него на шее, над расстегнутым воротом.

И где они его прятали?.. Кормили, поили, берегли для важной миссии. Вадим заныл, как от зубной боли. Керим, подобно шахматному маэстро, предугадал партию на несколько ходов вперед. Потеряв Вадима, он сделал ставку на запасной вариант. Для того загодя и похитил серба. С точки зрения субординации, так даже лучше. Посмеет ли пилот ослушаться начальника экспедиции?

Окружив научника, ханши не держали его, шли с ним рядом, изображая учтивость. Но это всего лишь показуха. У каждой под паранджой кинжал или револьвер. Надумает Вранич рыпнуться — враз прикончат.

К нему подошел Керим, поклонился, Иуда, улыбочку подобострастную состроил. Сквозь рокот аэроплана процедились слова, долетели до Вадима:

— Посигналь! Тебя послушает, приземлится…

Все так. Послушает, приземлится и — прямиком в западню.

Чертовки в паранджах сдвинулись теснее, а Керим сунул пятерню за отворот халата. Оцепленный Вранич деревянно поднял руки, поводил ими из стороны в сторону.

Вадим передернул затвор винтовки, приладился для выстрела. Надо сразить Керима, желательно наповал. А дальше будь, что будет.

— Иди в крепость! — приказал, не глядя на Аннеке. — Проскочи под землей, чтоб не заметили, и пережди. Если мы их одолеем, я тебя найду, а если они нас… тогда не поминай лихом.

— Я так не хотеть! — запротестовала она. — Я с тобой!

И никуда не ушла.

Реакция была ожидаемой, и Вадим подыскивал в своем лексиконе выражения, в достаточной степени смягченные, необидные, но при этом способные побудить Аннеке к выполнению приказа.

Пока подыскивал, случилось вот что.

Пилот ПМ-1 разглядел Вранича, убавил обороты и описывал сужающиеся круги, готовясь к посадке. Научник смотрел на аэроплан, как сыч. А когда тот плавно пошел книзу, скрестил над головой руки и на всю пустыню зычно закаркал:

— Нет! Не садись! Повертай назад… Овде е смерть. Лети у град!

Ханши без команды кинулись на него, образовалась куча-мала, засверкали кинжалы. Аэроплан пронесся так низко, что с Керима сдуло тюбетейку. Обнажилась лысина, которую туркестанский воитель прикрыл ладонью. Он что-то кричал не в меру ретивым карательницам, но они его не слышали.

Вадимом овладели мятежные чувства. Первым стремлением было — вырваться из норы, в которой он, как суслик, прятался, пока при нем разворачивалась драма. Побежать в штыковую, рассчитаться за героя-серба… Но как же Аннеке? Если его тоже возьмут