Спустя мгновение я выключил фонарик и открыл глаза. На фонельющегося из шахты солнечного света в центре туннеля припала к земле ПатрицияМур, положив голову в усыпанную перьями пыль, без движения, точно в параличе отбесчисленных кровоизлияний в свои зрительные нервы.

Я переключил фонарик на слабый режим и на расстоянии всегонескольких ярдов дальше по туннелю нашел свой вещмешок. Достал запаснойинжектор, зарядил его, преисполнившись благодарности за всю ту муштру, которойнас донимали на занятиях курса охоты, и повернулся лицом к Патриции. Онапо-прежнему не двигалась. Возможно, отчаялась, решив, что муж мертв, или ейпросто стало слишком трудно продолжать вести борьбу в мире, составной частьюкоторого было мое исполнение «Ковбойского кадиллака». Как бы то ни было, онаоставалась неподвижна, пока я медленно приближался к ней по усыпанному перьямиполу.

Я протянул руку и вонзил иглу в ее плечо. Она вздрогнула,услышав шипение инжектора, вскинула голову и принюхалась.

— Ты один из парней Морганы? — спросила она.

Я удивленно замигал. Перед глазами все еще плясали яркиеполоски и пятнышки, но выражение ее лица показалось мне задумчивым, почтиисполненным простого любопытства. Голос, как у Сары, был сухой и хриплый, новопрос прозвучал так разумно, так по-человечески.

— Да, — ответил я.

— Ты нормальный?

— Ну… наверное.

Она медленно кивнула.

— Ох, а я подумала, ты свихнулся, как Джозеф. —Лекарство начинало действовать, глаза у нее закрывались. — Она говорит,это происходит быстро…

— Что?

Патриция открыла рот, но, не издав больше ни звука,бесформенной грудой рухнула на пол.

Может, мне следовало подняться на поверхность, чтобыотдохнуть, перезарядить инжекторы и рассказать о своих открытиях в областиновых трюков паразита. Может, мне следовало на месте дождатьсятранспортировочной бригады, вызвав их по сотовому телефону.

Оба моих пленника были не похожи на инфернов — Джозефсмотрел на оранжевый свет предвечернего солнца, как будто тот не беспокоил его,Патриция, едва идентифицировав мой запах, заговорила так понятно, так разумно.«Ты нормальный?» — спросила она. Да, все правильно. Я не из тех, кто живет втуннеле.

Однако это напомнило мне изменения, происшедшие с Саройпосле того, как я загнал ее в угол, — как она просила показать ей Элвиса ибез ужаса смотрела мне в глаза. Может, нужно рассказать обо всем как можнобыстрее. Может, нужно хорошенько подумать о том, что же именно происходитбыстро.

Но я не стал дожидаться, считая, что должен пойматькота-инферна. Сковав наручниками Патрицию Мур, я вызвал транспортировочнуюбригаду и сообщил им точные GPS-координаты пленников. Чтобы забрать инфернов,им даже не придется беспокоить Мэнни и жильцов дома. Они могут просто надетьформу служащих компании коммунального энергоснабжения, соорудить на пешеходнойдорожке около реки Гудзон фальшивую стройплощадку и разрезать металлическуюрешетку в конце вентиляционного туннеля.

Я тоже был им не нужен и, имея на руках приказ онеобходимости срочных действий, подписанный самим Мэром, счел разумным пройтипо туннелю в другом направлении: вниз по склону, с дующим в спину устойчивымпотоком ветра, туда, откуда доносился грохот огромных вытяжных вентиляторов.

Снова оказавшись под плавательным бассейном, я прислушался кзвукам, доносившимся сверху по осыпающемуся водостоку. Ничего нового —по-прежнему несколько дюжин крыс скандалили и бегали среди перьев. «Семья» невернулась, и к оставленному мной кошачьему корму никто не прикоснулся.

Интересно, как далеко по туннелю распространяется его запахи подтолкнет ли он кота-инферна к тому, чтобы обнаружить себя? С ветром, дующиммне в спину, я вряд ли мог рассчитывать застать его врасплох. Я держал фонариквключенным, не желая, чтобы на меня снова прыгнули в темноте.

Потом по туннелю поплыл новый звук, прорвавшись сквозь писксверху, — низкий вой. Кот почувствовал мой запах и понял, что яприближаюсь. Интересно, спрашивал я себя, понимает ли он также, что двое еголюбимцев-инфернов выведены из игры? Интересно, насколько он умен? Судя погромкому эху кошачьего завывания, впереди должно было находиться большоеоткрытое пространство. Давление ветра на спину усилилось, и пульсирующий ритмвытяжных вентиляторов стал более отчетливым.

Потом я ощутил что-то… дрожь земли. В отличие от шумавентиляторов, она устойчиво нарастала, и в конце концов вибрацию стен туннелястало возможно увидеть невооруженным глазом. Я опустился на колени, внезапнопочувствовав себя в узком туннеле, точно в ловушке. Борясь с паникой, явглядывался во тьму, поворачивая голову то так, то эдак и стараясь разглядетьто, что приближалось.

Потом грохот достиг наивысшей точки и начал стихать,удаляясь, словно… звук мчащегося мимо поезда. Чип оказался прав. Поблизостипроходил туннель подземки, и сейчас как раз начинался час пик. Дрожь землиобъяснялась вовсе не яростью какого-то неведомого создания глубин, простожители Нью-Джерси набились в вагоны и теперь ехали домой. Я встал, чувствуясебя полным идиотом.

Однако сотрясение земли привело к тому, что расшевеленные имклубы пыли сейчас висели в воздухе. И они были освещены. Выключив фонарик, яувидел просочившиеся в туннель лучи света. Они пульсировали, становясь то ярче,то темнее, — по-видимому, я находился совсем недалеко от вытяжныхвентиляторов.

Туннель заканчивался чуть дальше, и, выйдя из него, яоказался в огромной пещере — настоящем царстве машин. Жужжащие турбинынаполняли воздух запахом смазочного масла и электричества, над головой сравномерной скоростью вращались два огромных вентилятора с лопастями восемьфутов в поперечнике — та самая вентиляционная система, о которой говорил Чип.

Между вращающимися лопастями проглядывало темно-голубое небораннего вечера. В те дни, когда я искал дом Морганы, мне часто приходилосьвидеть это здание — впечатляющую кирпичную колонну без окон, высотой в десятьэтажей, — похожее на тюрьму, возведенную на самом краю реки. Внутри оновыглядело так же безрадостно, со всеми механизмами, на скорую руку выкрашеннымисерой краской и усыпанными птичьим пометом. Скудный солнечный свет пульсировалв такт вращению лопастей, устойчиво засасывающих воздух и выбрасывающих еговверх вместе с пылью и перьями.

Нервничая, я обыскивал взглядом огромное пространство — мойслух инферна был сейчас бесполезен. Однако во всей этой путаницеэксплуатационного оборудования, мусора и пустых кофейных чашек ничегонеожиданного не наблюдалось. Кем бы ни был мой кот — результатом мутаций илиносителем давнишнего штамма болезни, — его «домашние» инферны не охотилисьна рабочих, обслуживающих эти вентиляторы. Однако куда он девался? Последнийраз вой наверняка доносился отсюда, но двери на пешеходную эстакаду и молоказались заперты. Единственный доступный путь наружу, который я видел,представлял собой металлическую лестницу, уводящую еще дальше вниз. Я постучалфонариком по перилам, послав в глубину клацающий звук удара металла о металл.Спустя несколько секунд кот-инферн испустил долгий вой. Эта тварь заманиваламеня вниз.