Все еще сражаясь, он испустил новый вопль, на этот раз болеецеленаправленный и резкий. Гудение турбин и гигантских вентиляторов над головойстало громче, но прежде чем этот звук заглушил все прочие, я услышал шорохвнизу — словно листья на лужайке зашевелились под напором нетерпеливого ветра.

На последнем лестничном пролете я остановился и глянул вниз.Поток крыс устремился вверх; они балансировали на перилах, словно канатоходцы,вспрыгивали на ступени и карабкались друг на друга кипящей массой меха икогтей.

Я помчался через зал с машинами. Образ рвущихся следом крыснавязчиво вертелся в голове, восприятию мешал пульсирующий солнечный свет извуки работы механизмов. На занятиях нам рассказывали о массовых нападенияхкрыс, о том, как распространяющиеся среди них химические послания паники могутпривести их в состояние охваченной истерикой толпы. Если орде крыс поручено напастьна жертву, даже вспышка света включенного на полную мощность фонарика НочногоДозора не заставит их отступить.

И это применимо даже к нормальным крысам, без каких бы то нибыло «семейных» связей и сверхактивной агрессии, порожденной паразитом. Преследовавшаяже меня армия защищала своего господина; эволюция развила в них превосходныйохотничий инстинкт и страстное желание разорвать меня на части.

Туннель выводил к плавательному бассейну, выход в которыйоткрывался в двух футах над головой, — подпрыгнуть мне ничего не стоило,но вот если придется карабкаться… Это даст крысам несколько лишних мгновений, ая нуждался в каждом из них, чтобы успеть оказаться в безопасности зазапечатанной металлической дверью. Кот снова завопил и забился еще сильнее. Я почувствовал,как по груди течет что-то влажное и теплое. Он обоссал меня, разбрызгав свойзапах по полу — безошибочный след для мчащейся за нами орды.

— Ах ты, маленькое дерьмо! Кот умудрился высвободитьлапу, зацепив единственным, острым как бритва когтем щеку, которую обожглояростной болью. Я выронил фонарик и вцепился в кота обеими затянутыми вперчатки руками, оттаскивая от щеки, которую, казалось, разорвало рыболовнымкрючком. — Ой!

Он яростно шипел в ответ. К грохоту турбин за спинойдобавился топот маленьких лап — крысы почти добрались до выхода в туннель. Яслепо ринулся вперед, обеими руками прижимая к себе извивающегося кота.

Потом я увидел впереди что-то ужасное… Свет. Солнечный свет.Я резко затормозил и остановился. Бессмыслица какая-то. Солнечный свет былтолько в дальнем конце туннеля, там, где лежали скованные наручниками инферны,далеко за плавательным бассейном.

Я сглотнул. Неужели проскочил? Может, туннель был короче,чем мне показалось, когда я крался по нему, то и дело останавливаясь, чтобыприслушаться? Я пробежал еще несколько шагов вперед и увидел их на залитойвечерним светом земле: Патриция и Джозеф Мур. Это был другой конец туннеля,тупик.

Над головой послышался грохот — прибыла транспортировочнаябригада на своем мусоровозе, — и мое сердце на мгновение возликовало.Друзей отделяло от меня всего несколько ярдов. Однако между нами все ещеоставалась стальная решетка. К тому времени, когда они разрежут ее, крысыразорвут меня на куски.

Значит, нужно возвращаться к плавательному бассейну. Яразвернулся и побежал; стук маленьких лап по камню, похожий на отдаленный шумморского прибоя, становился все сильнее. Кот-инферн у меня на руках довольнозаурчал, чувствуя приближение «семьи».

Темнота впереди замерцала — это свет из-за спины отражался втысячах глаз. «Семья» растеклась по полу туннеля, отчасти даже захватив стены —словно пенистая розовая улыбка.

Я стащил с себя остатки костюма, обмотал ими кота, чтобы онзаткнулся, и достал «аромат Кэла» доктора Крысы. «Ты ведь не хочешь, чтобыкрысы подняли мятеж?» — спросила она. Может, и хочу. Опустился на колени, лицомк ним, плотно прижимая к себе кота; его приглушенное рычание создаваловпечатление, будто у меня от голода бурчит в животе.

Сорвав с пузырька крышку, я кинул его по туннелю как можнодальше и припал к полу.

Спустя несколько мгновений они затопили меня. Их когтипрорезали футболку с изображением Гарта Брукса. Крысы визжали и пищали всегромче, принюхиваясь к тому, что чувствовали впереди. Крысы умны. Они учатся,они приспосабливаются, они понимают, что нужно проявлять подозрительность вотношении дармового арахисового масла. Однако здесь больше не было крыс — онипревратились в обезумевшую толпу, подхлестываемую инстинктами и химическимисигналами. И прямо перед ними тянулся след кошачьей мочи, ведущий к бутылке сэссенцией Кэла, существа, которое, понимали они, украло их господина.

Как только последние из них промчались, я вскочил,по-прежнему плотно прижимая кота к груди. Он зарычал, но впустую. «Семья» нашлапузырек и всей своей вспененной массой набросилась на него. А я помчался кплавательному бассейну, чуть не придушив кота, чтобы заставить его молчать, ипонимая, что спустя несколько мгновений крысы снова бросятся за мной в погоню.

На этот раз я не проскочил мимо выхода в бассейн. Вылез ипонесся к лестнице, прихватив по дороге оставленный прошлой ночью вещмешок.Немногочисленные крысы в бассейне зашебуршились, учуяв запах своего господина,но я уже открывал тяжелую металлическую дверь. Захлопнув ее с другой стороны, янапихал в щели прессованной металлической стружки, закрепил обрезанные цепизамком Ночного Дозора и затопал по отравленному арахисовому маслу.

Когда дверь шкафчика захлопнулась за мной, я, дрожа, рухнулна пол. Кот заворочался, едва я ослабил хватку, чтобы дать ему глотнутьвоздуха, и издал низкий, долгий рык.

«У тебя проблема», — говорили его глаза.

— Правда? Ты и твоя армия, что ли?

Армия, от которой я только что удирал, словно обезглавленныйцыпленок.

Когда дрожь унялась, я встал и вытряхнул содержимое вещмешкана пол. Засунуть туда моего сопротивляющегося пленника оказалось нелегкимделом, но в конце концов я застегнул молнию, и его вопли зазвучали глуше.

Я все еще часто, тяжело дышал, все еще был в шоке, однако,стаскивая перчатки, осознал наконец, что сумел сбежать. Щека ныла, казалось, еепроткнули карандашом, однако миссия спуска в подземный мир завершилась успешно.

И справиться с котом-инферном оказалось не так уж трудно вконечном счете. Может, доктор Крыса права, и эта новая мутация ничего такоговыдающегося собой не представляет, просто еще один эволюционный эксперимент,завершившийся неудачей.

Правда, кот по-прежнему бесновался. Мешок ходил ходуном,острые, как иголочки, кончики когтей протыкали винил. Не самый надежный способ«заточения», но это ненадолго. Вот передам его транспортировочной бригаде, внескольких кварталах отсюда, у них найдется подходящая клетка. В любом случае ядолжен доставить кота к ним и предупредить о «семье», которая мечется внизу внесебя от ярости.

И о другой, огромной твари, которая там дышит, кто бы, кчертям, это ни был…