– Пару часов? Я работал двойную смену. Как только вернулся домой, сразу же тебе позвонил.

Коллин протиснулась мимо. На кровати в спальне лежала Мелоди, задыхаясь. Ее маленькая дочка сидела на подушке рядом и гладила по голове.

– Началось, – прохрипела Мелоди.

– Готовы мы или нет, – согласилась Коллин.

Она вымыла руки, собрала полотенца. В коридоре она услышала, что у Мелоди начались схватки. Коллин посмотрела на свое отражение в тусклом зеркале, ее сердце бешено билось, хотя она делала это уже две дюжины раз.

Дыши.

– Дыши вместе с ней, – велела она Киту. Он остался вместе с ней на первых родах – немногие мужья на такое соглашались, но судя по его виду, в этот раз он этого не выдержит. Коллин пошла на кухню и поставила на огонь чайник. – Ну, как тут у нас дела? – Она пощупала живот Мелоди, и в груди вспыхнул страх. Ребенок снова лежал вниз ногами. Глаза Мелоди расширились от ужаса.

– Почему ты не… – Коллин сверилась с часами. «Скорая помощь» будет здесь только через час.

– Мы не можем поехать в больницу, – умоляюще проговорила Мелоди. Новая судорога схваток. Теперь они происходили с интервалом в три минуты и длились по минуте. Коллин расстелила на полу спальни шторку для душа.

– Подними ее, – сказала Коллин Киту. – Ей надо сесть на корточки.

– Зачем? – не понял Кит. Девочка начала плакать.

– Помоги ей. Держи ее, – инструктировала Коллин, заставляя голос звучать спокойно. – А теперь встань на колени позади. Поддерживай ее за спину.

Коллин подняла температуру термостата до 30 градусов, включила в гостиной телевизор и прибавила громкость. Девочка сидела на полу и всхлипывала.

– Займись ею, – велела Коллин Киту. Он встал, и она заняла его место. – Температуру не убавляй. И включи духовку, здесь должно быть жарко.

Она считала, прислушиваясь к неглубокому дыханию Мелоди:

– Можешь присесть на минутку на край кровати? – Мелоди надела одну из больших футболок Кита. Коллин проверила расширение матки. Очередная схватка – Мелоди затрясло.

– Пора, милая, – сказала Коллин.

Она подождала, пока Мелоди опустится на корточки, а затем присела позади нее. Просунула руки ей под мышки, напрягла все силы, чтобы помочь удержаться в вертикальном положении, и обняла Мелоди, прижав ее спину к своей груди.

– Готова тужиться? – комната вокруг, казалось, сужалась. – Хорошо, Мелоди. Начинаем. Раз, два, три…

Скольжение гладкой кожи Мелоди по ее коже, брызги крови на занавеске для душа, запахи. Коллин охватывало беспокойство – она знала, сколько всего не так может пойти, когда ребенок лежит в неправильном положении. Она вытесняла эти мысли, отгоняла собственную грусть. Держала Мелоди, чувствуя, как прилипает к ее спине собственная рубашка, мокрая от пота, но видела это все словно бы со стороны. У Мелоди родится ребенок, Коллин поможет ему появиться на свет, и после того, как она очистит ему дыхательные пути, спеленает и положит, розового и сморщенного, на обнаженную грудь Мелоди, то сможет поехать домой – пустая, измученная, одинокая.

Она пыталась вернуться в свое тело, крепче обхватила Мелоди, помогая ей тужиться, и тужиться, и тужиться – так сильно, что начала болеть спина.

По лицу Коллин стекал пот. Она достала чистое полотенце из стопки, вытерла мокрый лоб Мелоди, все еще держа ее второй рукой.

– Хорошо, милая. Еще один раз. Давай, тужься…

Мелоди выгнулась дугой и застонала:

– Я не могу.

– Нужно это сделать, – сказала Коллин.

– Я не могу, – задыхалась она.

– Сможешь. Давай. Я буду тужиться вместе с тобой. – Она вытерла пот с шеи Мелоди. – Хорошо? Тужься. Давай, тужься. Тужься!

Коллин почувствовала, как тело Мелоди прижалось к ее телу, и вскрикнула с ней в унисон.

– Вот так. Молодец. Еще один раз, поехали. – Она посмотрела на часы: четверть второго. Мелоди тяжело дышала. – Тужься, давай, раз, два, три.

Наконец Мелоди закричала, и показалась нога младенца.

– Кит! – позвала Коллин.

Он появился, оглушенный, потряс головой, пытаясь прийти в себя. Он увидел болтающиеся ноги и подался вперед.

– Не трогай! – закричала Коллин, вытягивая вперед руку, чтобы его остановить. – Дотронешься – он может среагировать и вдохнуть околоплодную жидкость. Иди сюда. – Они снова поменялись местами. – Так, Мелоди, дорогая, еще один раз. Вот так.

Мелоди закричала. Показался низ ребенка.

– Это мальчик! – объявила Коллин, по лицу Мелоди лились слезы. – А он у вас акробат. Тужься. Хорошо. еще раз. – Коллин присела, занимая позицию. – Раз, два, три, тужься! – Раз – и ребенок оказался у нее на руках. – О боже, – пробормотала она.

Мелоди осела на пол, от боли ее колотило. Коллин наклонила малыша, руководствуясь исключительно мышечной памятью. Надо было очистить ему дыхательные пути, но внимание Коллин занимало другое: отсутствующая верхушка черепа, маленький, неправильной формы бугорок обнажившегося мозга. Она чувствовала, как яростно колотится его маленькое сердечко, но он не плакал. Его розовое сморщенное лицо казалось идеальным – до самых бровей. Она вытерла ему нос и рот, помассировала. Сначала стоило перерезать пуповину, но времени на это не было.

– Сними с нее рубашку! – приказала она Киту, кладя ребенка на влажную грудь Мелоди. Сердце малыша билось слабо, но отчетливо – лишь легкое трепыхание по сравнению с оглушительными ударами ее собственного сердца, отдающимися в висках.

Когда Рич вернулся домой, Коллин полоскала из шланга грязную одежду. Карпик играл со Скаутом на заднем дворе.

– Что случилось? – спросил Рич. Ее испачканные кровью брюки лежали на камнях мокрой подъездной дорожки. Она встала и повернула вентиль, перекрывая кран – словно так можно было остановить свой собственный поток эмоций.

– Мелоди родила, – проинесла Коллин.

– С малышкой все в порядке?

Коллин покачала головой.

– С малышом.

Он ждал, будто чувствовал, что это еще не все. Если она расскажет ему прямо сейчас, то развалится на части. Нужно дождаться, пока Карпик ляжет спать.

Коллин последовала в дом следом за Ричем. Он привычно положил ключи в деревянную миску. Рич вырезал ее для нее много лет назад – это случилось после того, как он потеряла их второго ребенка. Каждый раз он мастерил что-то новое: кухонные шкафчики, набор шашек, резной знак на входной двери – «ДОМ ТАМ, ГДЕ ТВОЕ ❤».

Каждую их потерю он воплощал в чем-то физическом, настоящем, в чем-то, что он мог закончить и отставить в сторону.

После того, как сегодня она держала на руках этого маленького мальчика, ей хотелось швырнуть эту миску в стену. Она видела, как он умирает, и ничего не могла с этим сделать – разве что только прибраться, устроить Мелоди поудобнее, сесть в пикап на школьной стоянке и зарыдать. Как объяснить Ричу, что эти роды были