расслабляясь. — Мне сегодня нужно посетить, скажем так, одно… мероприятие, на которое стоит прийти со спутницей.

— Эм… Марат, я не поверю, что у вас проблемы со спутницами, — откровенно говорю я. — Почему вы позвонили мне? Мы не настолько хорошо знакомы.

— Действительно, обычно в спутницах я нехватки не испытываю, — тянет Каримов, припертый к стенке. Еще один кобелина! — Но в этот раз дама со мной должна быть незнакомой и… эм…

— Да что вы мнетесь? — злюсь я, любуясь на мокрый рыжий каракуль на голове.

— Она должна выглядеть, как возможная жена…

— Йопть! — вырывается у меня.

Глава 40

— И на кого рассчитан этот потрясающий спектакль? — интересуюсь я, плюхнувшись на леопардовое, чтоб его, сиденье рядом с Маратом.

Леопарды в последнее время меня преследуют.

Правда, они все больше мимикрируют под песец.

— А почему вы считаете, госпожа дизайнер, — пародирует Каримов Юдина, — что это спектакль?

— Потому что, если что-то крякает, как утка, то скорее всего, это утка, — сверлю я взглядом Марата.

— И вы все равно согласились? — удивляется он.

— Именно поэтому я и согласилась! Любовь, романтика, страсти… Как я могла устоять? — изумляюсь я. Я живу скучно, хоть в чужой жизни поучавствую.

Задница недовольно возражает, что я — сама враг своим приключениям, все могло бы быть, но я — скучная баба, которая не ввязывается в отношения с помолвленным мужиком. А то какое бы было раздолье для драмы.

Вспоминаю истории Алсу про компанию ее брата и передергиваюсь.

Нет уж, мы уж как-нибудь без этого.

— Так что? — разглядываю я Каримова, выглядящего сегодня сногсшибательно. Будем надеяться, я тоже не подкачала.

Марат собирался забрать меня сразу с Солнечной, но натолкнулся на мое отчаянное сопротивление. Не вонять растворителем — этого еще недостаточно, чтобы выбирать в люди, тем более, с ответственной миссией. «Если ваша цель не развлечь публику, то стоит дать мне время на марафет!» — потребовала я.

Сейчас я собой довольна.

Надо сказать, такое редко случается вечером понедельника.

Я наконец-то выгуляю свое новое платье, купленное не иначе как в помрачении разума полгода назад. И до сих пор мне не представилось ни единого повода его обновить.

Платье оливкового цвета, удачно облегающее там, где надо, и босоножки с золотистым ремешком — удачное сочетание.

— Как я выгляжу? — грозно уточняю у Каримова.

— Потрясающе, — бормочет он, косясь на небольшой разрез на бедре.

Что ж. Учитывая, что у него уже есть предмет воздыханий, меня его реакция устраивает.

— Вернемся к нашим баранам. В какую сторону я должна улыбаться активнее?

— Я покажу, — односложно отвечает Марат, вызываю у меня прилив еще более нездорового любопытства. Мне припоминается подслушанный на Солнечной разговор, где Каримов утверждал, что его от сердечных ран бог миловал.

Интересно будет посмотреть на роковую женщину. Это она уже успела с тех пор его сразить, или это застарелый гештальт?

Увиливая от дальнейших расспросов, Марат включает музыку и с ветерком катит меня на таинственное мероприятие, которым оказывается банальная выставка ювелирки, организованная Бергманами.

Прищурившись смотрю на Германа, до сих пор хорош мерзавец. Девчонки с третьего курса почти дрались, стараясь попасть к нему на практику.

В целом, довольно скучно, но шампанское наливали отменное, еле удержала себя в руках, чтобы ограничиться одним фужером. Посмотреть на экспонаты тоже любопытно, но меня, как настоящую девочку, больше интересует особа, ради которой меня и привели.

Однако, почти до самого конца я так и не могу понять, кто это, пока в один миг не чувствую, как напрягся Марат, которого я держу под руку.

Нацепив парадную улыбку, я верчу головой в поисках объекта.

И к своему удивлению понимаю, что подобную реакцию Каримова вызывает смутно знакомая девушка. Мозг лихорадочно перебирает варианты, где я могла ее видеть, и останавливается на одном недавнем эпизоде.

Точно. Эта та девушка с парковки перед «Пятерочкой», вроде бы сотрудница Юдина. Настя, кажется. У нее еще какой-то малек есть. И шкафообразный мужик.

Интрига, однако.

Спиногрыза на горизонте нет, а вот мужик в наличии.

И Марат, и Настя делают вид, что друг на друга не смотрят.

У обоих выходит из рук вон плохо.

Ну, то есть, может, и не совсем ужасные они шифровальщики, но мне, опытной сплетнице, видно все.

Да и градус напряжения возрастает, когда орбиты движения этих двоих пересекаются. В момент нашего столкновения вот-вот начнет искрить.

Надо спросить Алсу. Родственная душа, она должна знать, в чем здесь собака зарыта.

Сбивая меня с коварных мыслей, в сумочке пиликает мобильник.

О, Юдин. Давненько не было.

«Два дня». И фото наручников в розовой меховой опушке.

У меня от наглости и внезапности Юдинского захода, перешибает дыхание. На мгновение я представляю себя в наручниках, и мне становится не по себе, от прилива желания. Внизу живота тяжелеет. Если быть откровенной, я бы попробовала такую штуку…

Надо запомнить, но экспериментировать буду не с Михаилом.

«Не мой цвет», — отвечаю я. Розовенькое — какая пошлость! А у самой щеки теплеют. Моя фантазия срабатывает мгновенно, сдается мне, я стою красная, как рак.

И вообще, почему это мне наручники? Пусть невесте своей предлагает такие украшения!

В качестве не очень тонкого напоминания Юдину, что он занят, отправляю фото ближайшей витрины с бомбезными обручальными кольцами.

Пусть вспомнит, кому и что он должен предлагать!

Через пять минут мой телефон начинает разрываться от звонка, у него даже рингтон звучит агрессивно. Ответить на вызов я не успеваю: пока я пробираюсь туда, где никому не помешаю, мой мобильник издыхает, подложив мне свинью.

Ладно. Наверняка я переживу без того, что собирался сказать мне Юдин.

Знала бы я, к чему приведет мой фатализм…

Лучше б я была готова к этому заранее…

Глава 41