Мы встретились в аэропорту и поехали с нашим маленьким питомцем в лабораторию. Там Дебби поделилась с нами своими знаниями, рассказывая о внештатных ситуациях, которые могли произойти, а также о ручном выкармливании. Дальше потянулись месяцы нервного напряжения. Каждое утро перед уходом в лабораторию я боялась звонка с плохими новостями, сообщением, что что-то пошло не так. К счастью, этого не произошло.

Выращивание этой птицы было несравнимо с моим предыдущим опытом. Все попугаи, которых я держала раньше, были уже оперившимися и могли есть самостоятельно. Алексу исполнился год, когда он появился у меня, Ало и Кио были моложе, но уже большого размера, если не сказать уже половозрелыми. Все трое были в состоянии о себе позаботиться, в плане кормления и чистки перьев. Теперь же не только приходилось кормить нашего нового питомца с рук, но также постоянно носить его с собой (укутанного в несколько пеленок) на протяжении нескольких недель. Для птицы, у которой было лишь несколько перьев, кондиционер создавал слишком большой холод. Также он начинал пищать от страха, если его оставляли одного. Он привык к спокойствию, к тому, что он окружен своими собратьями, слышит, как бьются их сердца, ощущает их тепло. Ему нужно было слышать биение нашего сердца во время кормления. Ему было нужно наше тепло. Мне пришлось заменить ему родителей, чистить перья и убирать с них лишнюю защитную кератиновую смазку. У него не было мамы, которая могла бы всё это делать.

При установлении таких близких отношений ты неизбежно совершенно по-особому привязываешься к существу, которое полностью от тебя зависит и которое к тому же еще и такое милое. Без сомнения, Алекс занимал большое место в моем сердце. Но и этот новый питомец также там поселился.

Как назвать новую птицу? Вскоре мы пришли к согласию – решили назвать его Гриффином, чему было несколько причин. Во-первых, имя было выбрано в честь Дональда Гриффина, который стоял у истоков изучения мышления животных и помог сформировать эту самостоятельную область науки в 1970-х и 1980-х годах. Он также помог мне с финансированием, когда я работала в Университете Пердью. Второй причиной выбора этого имени был внешний вид птицы. Его слишком выраженные птенцовые черты делали его похожим на грифона, грозного персонажа мифов, который был наполовину львом, наполовину орлом. И последняя причина, почему мы назвали его Гриффином. Любовную историю Гриффина и Сабины, в которой упоминались попугаи, с увлечением читали в нашей лаборатории. Итак, мой новый питомец стал Гриффином. (Из-за близкого контакта с Гриффином – я практически заменила ему мать – я не тестировала его самостоятельно, а проводила тесты только в присутствии коллег. Так я стремилась сохранить дистанцию.)

Вскоре после того, как Гриффин приехал к нам, мы решили представить его Алексу. При контакте с более молодыми птицами взрослые могут проявить к нему заботливое, родительское отношение, могут начать защищать младшего. Мы полагали, что Алекс станет своего рода тренером для Гриффина. Частью нашего плана было сделать его партнером в использовании метода модель/соперник. Поэтому хорошие отношения между двумя птицами могли бы стать полезными в нашей работе. Я поднесла Гриффина к столу Алекса. Алекс был занят: он «работал» со своим «домиком», выгрызал двери и другие отверстия для прогулок и передвижений. То, что он делал, было похоже на создание гнезда в дикой природе. Я решила, что представить ему нового члена команды в момент, близкий к созданию гнезда, было очень естественно.

Я аккуратно посадила Гриффина на стол. Алекс прервал свое занятие, посмотрел на Гриффина, заклокотал, как бы говоря: «не отвлекай меня от того, что я делаю», и медленно стал приближаться к Гриффину, взъерошив перья. Выглядел Алекс угрожающе, и его намерения были очевидны: он пошел в атаку. Я быстро схватила бедного Гриффина, чтобы спасти его от надвигающейся опасности. Мне пришла в голову мысль, что, может быть, лучше было принести Алекса на «территорию» Гриффина, нежели вторгаться к

Алексу. Но сейчас было уже слишком поздно и, возможно, опасно пытаться снова. После этого инцидента Алекс расположился в центре стола, центре его «владений», чистил перышки, и вид у него был довольный. Нам пришлось смириться с тем, что между Алексом и Гриффином не сформируются детско-родительские отношения и что Алекс не возьмет Гриффина «под свое крыло».

Безусловно, серым попугаям, особенно таким доминантным, как Алекс, присуща территориальность. Он не радовался присутствию на своем столе ни Ало, ни Кио. В случае, если они все-таки оказались бы на его столе, началась бы битва, не вмешайся кто-нибудь из нас вовремя и не помешай этому. Также, как выяснилось, Алекс не жаловал игрушку, похожую на серого попугая, которая издавала такие же звуки, как попугай. В середине 1990-х было повальное увлечение игрушками, которые повторяли несколько последних произнесенных вами звуков или слов. Студентка, окончившая университет, принесла один из вариантов такой игрушки в лабораторию. Она поставила ее на стол Алекса, и Алекс повел себя с ней так же, как и с бедным Гриффином. Он медленно подошел к игрушке, взъерошив перья, голова выставлена вперед, клюв в угрожающем положении, издавая характерный клокочущий звук. Конечно же, игрушка повторила этот звук и заклокотала в ответ, что еще больше разъярило Алекса – он готов был порвать ее в клочья. В итоге игрушку убрали и больше не показывали в лаборатории.

Не все игрушечные птицы провоцировали такого рода реакцию. Некоторые становились спусковым крючком для выражения «первобытной» агрессии, другие – нет. После программы с участием Алекса, вышедшей на местном телеканале, кто-то прислал ему игрушечного попугая, который пел, если нажать на кнопку. Мы подвесили его около стола Алекса, и он его совершенно игнорировал.

Спустя неделю он внимательно посмотрел на подвешенную к его столу игрушку-попугая и сказал: «You tickle» (‘Пощекочи’). Он наклонил голову к игрушке, как он обычно наклонял голову к руке студента, который почесал бы его шею. Конечно же, ничего не произошло – игрушка не стала его щекотать. Прошло несколько секунд, Алекс посмотрел на нее и сказал: «Ты, курица!» – и раздраженно отошел от нее. Студенты иногда говорили Алексу «You turkey!» (‘Ты, курица!’), – когда он делал какие-то глупые вещи. Очевидно, он научился использовать этот резкий эпитет без какой-либо тренировки.

Бернд Хейнрих (Bernd Heinrich), профессор зоологии в Университете Вермонта, вышел на пенсию. Его научной страстью были врановые. Хейнрих и я были одинаково увлечены постижением интеллекта птиц. Однажды, в конце 1990 года, он решил подвергнуть сомнению широко распространенное убеждение о том, что вороны обладают исключительными умственными способностями. Хейнрих привязал