неловкого громкими. Здесь мне всегда хотелось разуться и идти босиком, чтобы не тревожить покой старинных книг.

Ещё дальше, мимо огромных инкунабул, выставленных в саркофагах из прозрачного стекла, мимо шкафов с резьбой столь искусной и тонкой, что сами они были не меньшей ценностью, чем их содержимое. Мимо колонн и статуй, туда, где позади блестящей от лака лестницы на второй этаж есть небольшой альков с окном, отделённый от общего зала низкой перегородкой.

Тёмную макушку принца, склонившегося над книгой, я приметила задолго до того, как подошла. Падающее из окна зимнее солнце вызолотило пряди, подарив им сверкающий ореол, будто от него самого исходит свет. От вида этих опущенных плеч сердце неприятно кольнуло.

Я сперва даже не поняла, что невольно замедлила шаг. Впереди застыла дрожащим желе неизвестность, пугающая и холодная, для прикосновения к которой нужно совершить усилие над собой. Можно просто уйти и дать принцу самому решать, когда и что он захочет сделать: вернуться к прежнему или забыть о моём существовании, окунуться с головой в предсвадебные заботы или отказаться от женитьбы на той, кого он даже не видел, ради меня. Наверняка, многие именно так и поступили бы, надеясь на лучший исход. Просыпались бы и засыпали с мыслью, что от них ничего не зависит, так что исход, каким бы он ни был — не их вина.

Может, я и не помнила о себе многого, но точно знала, что я не такой человек.

Отбросив в сторону душащие сомнения и более не колеблясь, я зашла под лестницу и пролезла в альков. Эдельгар встретил меня удивлённым взглядом:

— Айрис?

— Я тебя искала, — без обиняков сообщила я и села рядом.

Под рукой принца лежал раскрытый том истории Шах-Резама.

Какое-то время я тупо пялилась в крошечные чёрные буквы, без единой мысли в голове. Черепная коробка превратилась в пустую пещеру, где среди сталактитов и сталагмитов на сто голосов верещат летучие мыши.

Хотелось сказать что-нибудь резкое, уколоть его, чтобы услышать в ответ, что все мои опасения беспочвенны. Будущему правителю положено знать историю других стран независимо от того, будет ли он жениться на их принцессах.

Я сдержалась, хотя слова рвались с языка. И вместо этого сказала то, ради чего и проделала этот путь:

— Ты всё ещё веришь мне?

Последовавшее молчание стало одним из самых неприятных в моей жизни. Мгновения растягивались в ледяные иглы и проникали под кожу, разносились кровотоком по всему телу. Эдельгар смотрел на меня так, словно пытается прочесть книгу на языке, которого не знает.

— Я ведь уже сказал, — зелёные глаза посветлели, — там, при всех. Не хочу думать, что ты обвела меня вокруг пальца. Вскружила голову красотой, а сама в это время плела заговоры. И ведь это ты спасла мне жизнь на пиру. Я не забыл. И никогда не забуду.

Его ладонь накрыла мою и благодарно сжала. С плеч будто скатился камень размером с гору, я прижалась к его плечу лбом.

— Тогда почему ты сидишь тут и прячешься ото всех, как монах-отшельник? Того и гляди, борода отрастёт.

— Как думаешь, мне пойдёт? — Он со смешком погладил подбородок.

Я коснулась выбритой щеки костяшками:

— Думаю, что с бородой не удобно будет целоваться.

Принц опустил ресницы, раздумывая о чём-то. Его пальцы машинально поглаживали мою руку, проходя по одному и тому же месту. Я накрыла её своей, останавливая.

— Есть кое-что, что я хотел с тобой обсудить, — сказал он с внезапной улыбкой, такой яркой, что захотелось прикрыть глаза.

Мой пульс замер, а затем заколотился с бешеной скоростью. Вряд ли с таким лицом он собрался рассказать о скорой свадьбе.

Неужели он…

Сияя ярче, чем зимнее солнце за окном, он развернулся ко мне и тихо сказал:

— Наверное, ты уже знаешь, что между нами с Шах-резамом планируется союз. Свадебное посольство их стороны уже скоро отправится в путь, наше выедет навстречу, когда они минуют мост через Тадену. Но до того, как это случится, я хотел… — Он закусил губу. — Айрис, чувства, что я испытываю к тебе, не могут исчезнуть по велению свадебного договора. Будь со мной. Будь моей фавориткой.

Камень размером с гору обрушился снова и погрёб меня под завалами.

Какое-то время я ещё по инерции улыбалась. Но потом улыбка сползла, как манная каша с тарелки.

— То есть, — уточнила я, всё ещё надеясь, что ослышалась или неправильно всё поняла, — любовницей? Ты предлагаешь мне стать любовницей?

Глава 42

Я во все глаза таращилась на принца, которого моя реакция, кажется, нисколько не смутила.

— Ты не так всё поняла, — таким ласковым тоном сказал он, что я на секунду поверила, что мой странный мозг просто сыграл со мной злую шутку, но сейчас-то всё образуется. — Фаворитка — это не просто любовница, с которой хорошо проводят время в меблированных комнатах или за городом, о чём все знают, но никогда не говорят вслух. Её положение практически официально. Не на бумаге, само собой, но никто не посмеет оспаривать твоё влияние. Посмотри хоть на леди Кемброк. Женщина низкого происхождения закатывает приёмы в королевском дворце, отдаёт приказы главному казначею, живёт на такую широкую ногу, что большинство знати ей завидует. И никто не отказывается от её приглашений, ни герцоги, ни принцы крови, хотя она родилась в таких местах, куда их не заманить под страхом смерти. — Он перевёл дух после вдохновенного монолога и пылко прижал мои руки к губам. — Ты будешь второй женщиной королевства. И первой в моём сердце. Я положу к твоим ногам бриллианты. Подарю земли. Отдам один из малых дворцов. Собственный дворец, только представь!

Я представила. Во рту стало кисло и горько, как от лимонной корки.

Наверное, он говорил разумные вещи. Даже милые, в каком-то смысле. Дворец, опять же… Кто, будучи в здравом уме, откажется от такого?

Но устойчивое ощущение, словно мне со всего размаху наподдали коленом под дых, всё не проходило. Он хочет делить ложе с королевой, а потом приходить ко мне. Так, словно ничего особенного в этом и нет. Его семьёй будет она, его дети будут от неё. А если появятся наши, кем они будут? Королевскими бастардами, которых вышлет из дворца следующий король?

Он предлагает любовь, но под покровом ночи, а не при свете дня.

Немного постыдную, с червоточиной.