Вот бы он сейчас рассмеялся. Сказал, что глупо пошутил. Прижал к груди и не отпускал, пока на деревьях не распустятся почки, и эта угрюмая, бесконечная зима наконец закончится вихрем красок и птичьих трелей.

Я прятала глаза, чтобы Эдельгар не прочёл в них моих мыслей.

Прав был герцог Вилфорт, называя меня наивной — наивная и есть. Принцы не отказываются от короны ради любви, они могут заполучить и то, и другое.

Прочистив горло, я всё же спросила, самым потаённым, самым детским уголком души надеясь, что смогу что-то исправить:

— Тебе нравится предложенная невеста?

— Не знаю, не видел, — он уткнулся носом в мои сложенные горстью ладони, будто большой пёс, — а портретисты всегда врут настолько сильно, насколько много им заплатили. Эмир чрезвычайно богат, так что не удивлюсь, если вместо девушки привезут старушку. — Он сел нормально и притянул меня, укладывая на грудь. — Но я доверяю выбору мессира. Он ведь и тебя хвалит. Явно что-то да понимает в женщинах.

Принц чмокнул меня в макушку.

Я не поверила:

— Хвалит? Он? Да из меня худшая ученица, чем из куска торта.

— Я бы не назвал его сердечным человеком, но обычно мессир Вальде всегда справедлив. Он хорошо отзывался о твоём уме, — бросил принц и легонько щёлкнул меня по носу. — Только не становись слишком учёной, а то меня поднимут на смех мои же подданные, если не получится за тобой угнаться.

— Кого волнует их мнение…

— Нельзя стать хорошим королём, если не прислушиваться ко мнению подданных.

— Ты очень хочешь быть королём?

Не знаю, зачем я спросила. Наверное, сказался стресс и бесконечные размышления о том, что нас ждёт, если это нелепое сватовство к Самире-как-её-там не отменят.

Эдельгар засмеялся, словно услышал отличную шутку. Видя, что я не смеюсь, он озабоченно склонил голову набок:

— Ты ведь это не всерьёз?

— Ну, мало ли.

Я поджала губы, потому что их уголки предательски поползли вниз. Отвернулась к окну, неудобно вывернув шею.

— Меня готовили к этому с детства, — твёрдо сказал Эдельгар. — Иной судьбы я желать не могу, потому что это именно то, для чего я был рождён. Долг перед королевством. Тебе не нравится, что я женюсь на другой, я же не слепой. Но это необходимо. В моём положении нельзя думать лишь о том, чего желает сердце, пойми, Айрис. У меня просто нет другого выбора.

— Ты можешь выбирать. Любой человек может, — резко сказала я, отстраняясь.. — Все ограничения только в твоей голове, все долги и правила. Вопрос лишь в том, чего ты желаешь больше. Будь честен с самим собой хотя бы. Ты хочешь править — и в этом настоящая причина.

Без его объятий стало холодно и неуютно.

Физическое пришло в равновесие с моральным.

— Может, ты и права, — задумчиво проронил Эдельгар. — Но ещё я хочу, чтобы ты была рядом, пока я правлю. Разве это плохо?

Я с силой потёрла лицо. Полное ощущение, что упёрлась в тупик, из которого нельзя выбраться, и остаётся лишь биться лбом в каменную кладку. Либо повернуть назад и не возвращаться сюда больше никогда.

— Ха-ха, — вяло сказала я, — мне уже сейчас подбрасывают ложные улики. Представь, что начнётся, если я буду фавориткой короля. Боюсь, отрубленная голова коня на соседней подушке станет обычным началом дня.

— Что за ужасы ты говоришь, Айрис, — со смехом изумился принц, — и откуда только такие мысли в этой прелестной головке?

Горячие губы мимолётно прижались к моей щеке.

Раньше от такого сердце бы затрепетало, как птичка, а теперь лишь едва заметно трепыхнулось.

Что-то изменилось. Как будто я смотрела в бинокль с грязными стёклами, а теперь их наконец-то протёрли.

На секунду мелькнула дикая мысль: а что, если прямо сейчас рассказать ему всё? Про то, кто я такая и как связана с ним. Может, если принц узнает, что от меня зависит его жизнь, то захочет держать меня настолько близко, насколько возможно?

Я внутренне скривилась.

На скользком фундаменте дом не построишь.

Глава 43

Ночь выдалась не из простых. Всякий раз, стоило мне смежить веки и провалится в мутное болото дремоты, как на меня накатывали видения прошлой жизни. Они стали полнее, чем раньше, детальнее. Я брела по длинной оживлённой улице не разбирая дороги, люди врезались в меня, словно в невидимку. Всё тот же исходящий жаром асфальт, из-за стеклянных витрин смотрят безликие манекены, буйная зелень и абсолютная пустота в душе. Раньше я не чувствовала её настолько остро, но сегодня трижды просыпалась от того, что по щекам катились слёзы.

Это было настолько невыносимо, что к рассвету я бросила попытки снова уснуть, раздвинула гардины и перетащила одеяло в кресло. Закутавшись в него, как гусеница в кокон, я смотрела на то, как выцветает небо на востоке, готовясь выпустить солнце.

— Уже не спите, — восхитилась Эдна, через пару часов заходя в комнату. — Обычно не добудишься, а тут сами спозаранку подскочили.

— Кто рано встаёт, тот сам виноват, — пробормотала я хрипло. — Попросите для меня три чашки кофе, пожалуйста.

— Даже ваш отец столько не пьёт, — начала женщина поучающим тоном, но при виде моих опухших красных глаз смилостивилась: — а впрочем, три не сильно-то больше двух.

— И не поспоришь. Ещё мне нужна пара тостов, варёные яйца, салат, ветчина, сыр, парочку персиков и те булочки с шоколадным кремом, что на днях подавали у леди Кемброк.

— Миледи, объедаться с утра вредно для здоровья. Ваш семейный доктор говорил, что от этого даже умирают.

— Тогда я умру счастливой.

Грандиозные планы на завтрак так и не удалось воплотить. Эдна как раз сервировала круглый столик у окна, на котором будут стоять блюда, пока я предаюсь чревоугодию за соседним. Едва она взяла в руки графин, как вода в том с громким треском обратилась в лёд.

— Ох! — Она едва не выронила. — Это ещё что такое?

— Это знак свыше, — туманно ответила я, впиваясь в сэндвич.

Вообще-то это был обычный способ связи мессира, который не без оснований не доверял ни запискам, ни слугам. «Срочно приходите ко мне, дело первостепенной важности» — вот, что это значило.

Лёгкое чайное платье, надетое к завтраку, не