— Скоро узнаете. Надеюсь, не против, что я взял на себя смелость немного похозяйничать в вашем доме?

Неужели до Реджиса наконец-то дошло, что неплохо бы спрашивать или хотя бы предупреждать о подобных вещах? Или величина собственных полномочий не позволяет об вспоминать о вежливости?

— Дождемся, пока Кайра приведет Линдара, а Мод — Ивон Райнер. Без них картина будет неполной.

Сшейд с вами, Реджис Эрван, делайте, что угодно.

— Ивон? — Пати побледнела. — Зачем позвали сестру? Отец?

Госс Райнер отвернулся от дочери и с мрачным видом прошелся по комнате.

— Зачем устраивать целое представление, мастер дознаватель? Я ведь честно рассказал о случившемся.

— Все правильно, господин Райнер. Но вам нужно узнать еще кое-какие подробности. К тому же, я должен выслушать Линдара. Исход дела зависит только от него.

Гончар не посмел возражать и сокрушенно покачал головой. Пати обхватила руками плечи, сжалась в комок и замерла, тихо вытирая слезы.

— Во имя богов, что происходит в моем доме? — спросила я бесконечно усталым голосом.

На пороге появилась Ивон. Хмурая, с плотно сжатыми губами и совершенно сухими глазами. Она решительно прошла в комнату, чуть заметно кивнула Реджису и едва взглянула на сестру, тут же всхлипнувшую. Следом появился Линдар. Бодрый, со здоровым цветом лица, но дрожащими руками. Он обнял Пати, бросившуюся к нему, поцеловал в висок и не произнес ни слова.

— Раз уж все в сборе, — Реджис оглядел присутствующих. Готова спорить на праздничные туфли тетки Женивы: больше всего на свете он хочет находиться где угодно, лишь бы не здесь. — Лейтенант Лоуп, позвольте документы. Госпожа Ирмас, вы первая. Взгляните.

Описанием целительского исследования меня не удивить. Подобных бумаг я видела сотни и во время обучения, и когда работала в лавке. Правда, в нынешнем говорилось не о болезни, а о снадобье, собранном по крайне скверной формуле, в которой Ланс Ошиль не сумел разобраться до конца. Попади состав в руки опытного травника, его бы разложили до последнего компонента. Но вряд ли такие найдутся в Леайте, а я права выполнять подобные изыскания не имею.

— Как и предполагалось вначале, всему виной звериная лилия, — я пробежалась взглядом по аккуратным строчками, подкрепленным печатью с фамилией целителя и знаком гильдии.

— Тогда посмотрите еще на это, — Реджис подал вторую бумагу, содержание которой лишь немногим отличалось от первой.

— Постойте, — разум, все еще будто подернутый дымкой, не желал понимать всей сути написанного. — Это одно и то же снадобье? Или все же разные? Составы так похожи, но вместе с тем…

— Вы правы, разные. В первом документе сказано об остатках эля, выпитого Линдаром в таверне. Во втором — о средстве, купленном лейтенантом Лоупом на городском рынке.

— На рынке? У кого?

Составы в описаниях целителя невероятно схожи, но формула не повторялась. Такое случалось, когда снадобья варили на глаз, не слишком заботясь о необходимости соблюдать количество или список необходимых компонентов. Отвратительная работа, за которую запросто выгоняли из гильдии.

— Об этом позже, госпожа Ирмас.

Пати стояла, вцепившись в Линдара, пока тот, стремительно бледнел и медленно разжимал объятия.

— Позвольте взглянуть? — попросил он, и Пати взвизгнула.

— Нет! Зачем это тебе? Ты ведь не смыслишь в магии? Никто из нас не смыслит. Разве что они. Нам без надобности. Линдар, не нужно.

Она замолчала лишь будучи мягко отодвинутой в сторону. Из глаз снова полились слезы. Ивон, стоявшая рядом, недовольно закатила глаза и отвернулась, комкая край вязаной шали.

— И что это было за зелье, мастер дознаватель? — спросил Линдар.

— Читайте ниже.

— Любовный напиток?

— Да, именно так.

Пати с мольбой взглянула на отца, на жениха, наконец на дознавателя и, шмыгая носом, прошептала:

— Прости, Линдар, я так боялась тебя потерять. Боялась, что не сдержишь слово и уйдешь. Оставишь меня с незаконным ребенком, с позором. Боялась, что передумаешь и отменишь свадьбу.

— Светлые боги… — Ивон резко обернулась и застыла в негодовании. — Так ты забралась к нему в постель? Вот зачем со свадьбой торопила, да? А сказала будто он сам торопится!

Она двинулась было вперед, но отец встал между сестрами и велел успокоиться. Ивон послушалась, отошла к окну и оперлась на подоконник. Когда обернулась, на лице впервые за все время сверкнули слезы.

— Прости меня, Линдар, — бормотала Пати как заведенная. — Прости, я лишь хотела, чтобы мы были счастливы.

Парень молча глядел то на один, то на второй листы бумаги. Господин Райнер наблюдал за дочерьми чтоб те не вцепились друг другу в волосы. Я решительно ничего не понимала.

— Что же дальше, мастер дознаватель? Выходит, Пати отравила своего жениха?

— Я не травила его! — крикнула девушка. — Я лишь желала выйти замуж за любимого.

Лейтенант Лоуп сделал упреждающий жест, когда она шагнула в мою сторону.

— Мастер дознаватель, раз все ясно, могу я увести дочерей домой? Благодарю за помощь, но дальше дело семейное. Мы решим его сами, — раздраженно произнес Госс Райнер.

— Не торопитесь. Вы не знаете главного.

— Да чего ж тут знать? Моя глупая дочь влюблена и ждет ребенка. Чтобы уберечь свою честь, совершила ошибку. Линдар, скажи ему, что все ясно и ты не имеешь претензий! Линдар!

Тот в полной тишине сложил документы пополам и передал дознавателю.

— Господин Эрван, расскажите как есть.

— Не-е-ет, — завыла Пати, отчего заломило виски. — Не слушай его! Нет!

— Старуха, которая продала вашей невесте зелье, на допросе призналась, что сделала это не впервые. Госпожа Пати Райнер покупала любовный напиток полгода подряд. Задолго до того, как было объявлено о свадьбе.

Линдара запустил пальцы в волосы, провел ладонями по лицу и с совершенно остекленевшими глазами сделал несколько шагов по комнате. Остановился. Неверяще мотнул головой.

— Как же так, мастер дознаватель? Нет ли ошибки?

— Старуха не солгала. Она дала показания на истинном камне, и лейтенант Лоуп тому свидетель.

— Светлые боги, — прошептал Линдар, мотая головой. — Быть того не может. Быть не может…

Взглянул на Пати, которая была не в состоянии произнести ни слова, затем на Ивон.

— Полгода? — закричала последняя. — Полгода? Пусти, отец, я ее задушу! Да пусти же! Полгода ты травила его? Отвечай, змея! Отец, пусти!

Госс Райнер удерживал старшую дочь за плечи, не говоря ни слова. Ивон, всегда спокойная, будто с цепи сорвалась. Аккуратная и собранная прежде, превратилась в настоящую ведьму из сказок — растрепанные волосы, горящие глаза, искаженное злостью лицо. Боюсь представить, что случится, когда семейство покинет таверну.

— Линдар, я люблю тебя, — заговорила Пати. — Я бы никогда не решилась, если б не полюбила. Прости за все. Что угодно сделаю,