и уездными делами впервые был избран общественный орган, называемый «Городовой совет». В него вошли представители от духовенства, чиновных, дворянства, служилых людей «по прибору» (стрельцов, пушкарей, служилых иноземцев), посадского населения. Возглавлял совет архимандрит Печерского монастыря Иоиль – первый среди нижегородского духовенства по своему чину. Единомыслие горожан позволило отвергнуть требования воров. Нижний Новгород по своим богатствам и значимости занимал одно из первых мест среди городов Российского государства. Его благополучие зиждилось на поволжской торговле, а творящиеся в стране беспорядки приводили её в упадок. Нижегородцам, в отличие от жителей южных городов, было что терять, а терять они не собирались.

22 ноября 1608 года тушинцы начали боевые действия против Нижнего Новгорода. Нижегородцы отразили несколько приступов на укрепления городского посада и «отбились от воров». А 2 декабря они сами неожиданно обрушились на ворога, обратили его в бегство и на его плечах вошли в Балахну. Там были перебиты зачинщики крамолы. Победа была одержана под началом «второго нижегородского воеводы Андрея Семеновича Алябьева». Еще через три дня к Нижнему подошел большой отряд из Арзамаса, но Алябьев разгромил и его. После этого нижегородский воевода начал громить окрестные банды тушинцев. Успешные бои шли у сел Кадницы, Богородское, Ворсма, Павлово, а также у Арзамаса. К присяге на верность московскому правительству был приведен Гороховец. Алябьев осадил Муром, и там вспыхнуло восстание против сторонников Лжедмитрия. Те потерпели поражение. То же самое произошло во Владимире, когда войско Алябьева подошло к городу. Нижегородские отряды навели порядок и законность на средней Волге, нижней Оке и Клязьме.

* * *

В начале января 1609 года по Р. Х. конный отряд польско-литовской шляхты ушёл далеко на север. Тушинцы пришли в окрестности Устюжны-Железнопольской и занялись грабежом. Небольшой северный город имел и небольшую крепость с бревенчатыми стенами и башнями. Но в городе почти не было служилых воинских людей.

Польско-литовский отряд неспроста направлялся туда. Город-то был непростой. Впервые он упоминается в Угличской летописи под 1252 годом с именем Устюг-Железный, что связано с расположением города на Железном поле – волости, богатой болотной железной рудой. Волость эта – один из древнейших центров производства железа в Русской земле. Название Устюг-Железный (или Железный Устюг) город носил в XIII–XVI веках. Историческим центром города является городище, построенное на берегу реки Мологи, в устье впадающей в Мологу реки Ижины. На месте этого городища на мысу, при слиянии рек и была построена бревенчатая крепость.

В XVI столетии в Устюжне проживало около 6 тысяч человек. Город стал крупнейшим центром металлообработки и оружейного дела в Русском государстве. При описании посада в 1585 году в Устюжне было учтено 77 кузниц[53]. Многие устюжские «железнодельцы»: «гвоздари, котельники, сковородочники, замочники, угольники, молотники» имели дворы вне посада по всей округе. Устюжна поставляла железо на рынок, снабжала монастыри и города, выполняла огромные по тому времени правительственные заказы. Здесь делали «железо на варничной обиход» (для солеварен), «железо кричное, и опарошное, и прутовое, и железа плужные и сохи, и гвозди». По заказам правительства здесь ковали небольшие пушки – «волконейки», отливали десятки тысяч ядер. Неспроста ляхи и литва пришли в этот дальний северный край.

Для организации обороны Устюжны загодя из Москвы был прислан воевода – боярин Андрей Петрович Ртищев. С Белозера туда же пришло около четырёхсот ополченцев – охочих людей. У деревеньки Батневки Ртищев вступил в бой с тушинцами. Но ополченцы не смогли противостоять в поле латной польско-литовской кавалерии, и поляки «покосили их как траву». Остатки отряда с множеством горожан и охочих людей, пришедших с округи, сели в осаду в крепости. Литовские ратные сразу брать приступом город не рискнули, так как горожане были хорошо вооружены. Захватчики решили дождаться подкреплений, блокировать, а затем захватить город, и заставить кузнечные мастерские производить оружие и боеприпасы для них.

Но устюжане – народ бывалый – стали строить бревенчатый острог, увеличив тем самым площадь оборонительных сооружений. В городе и в ближайшем пригороде полным ходом заработали 30 кузниц. За четыре недели было изготовлено и доделано свыше ста «волконеек» и крепостных («затинных») пищалей. Число охочих людей, решивших оборонять город, выросло до двух тысяч человек.

Уже 3 февраля к Устюжне подошёл пятитысячный отряд пана Козаковского. Ляхи и литва пошли на приступ острога и бревенчатых стен города, но были встречены шквалом огня. Понеся большие потери, осаждавшие отступили. Оборонявшиеся сделали вылазку и захватили большую осадную пушку. 8 февраля тушинцы получили новое подкрепление. Приступ к крепости повели с двух сторон. Встреч им защитники дали залп из 80 орудий. Передние ряды колонн, шедших на приступ, были практически сметены огнём из крепости. Понеся большие потери, польско-литовский отряд отступил от Устюжны и более не возвращался. Это был очередной случай нарастающего сопротивления захватчикам.

* * *

В середине февраля к Беззубцеву в Тушино прискакал гонец из Путивля, привезший грамоту. В той грамотце, что пришла в Путивль от воеводы из Царёва-Борисова, сообщалось, что «Писали ему (воеводе) донские атаманы и сотники, де ходили донские казаки из Раздор зимником под Азов, да взяли языка. А по слову его, де разослал крымский царь Селямет-Гирей грамоты своим мурзам, беям и уланам, де собирает царь рати, велит итти к Перекопу конно, людно и оружно. Да штобы были одвуконь, да с припасом и с кормами. А быти им у Перекопу к исходу марта…».

Стало ясно, что в Крыму, в Приазовье и в Северной Таврии вновь всерьёз готовятся прощупать южнорусские границы, что вероятно грядет очередное крупное нашествие, а с ним и разорение южных уездов России. После 7099 года (1591 года по Р.Х.), когда крымско-турецкое войско царя Казы-Гирея было разгромлено под стенами Москвы, таких указов Крымского хана и сборов ратных людей не наблюдалось. Созыв воинских сил крымских и ногайских татар у Перекопа был явно связан со смутой в России, оттоком служилых людей с южных рубежей к центру, с разрушением пограничных укреплений и расстройством всей порубежной службы.

На скором совете Беззубцева со своими соратниками было решено немедля ехать на Северщину и предпринять всё возможное для защиты родного края. Да и что было делать нынче в Тушино? И Беззубцеву и Юрлову, да и всему их окружению было ясно, что царь-то не настоящий…

18 февраля конный отряд путивльских служилых людей числом до двухсот верховых тайно ушёл из Тушина и направился в сторону Тулы – на юг.

* * *

По анонимной описи, дошедшей до наших дней, с 3 октября 1608 до конца января 1609 года осаждёнными Троице-Сергиева монастыря была