разделить на два типа по принципу применимости их маркеров, в соответствии с тем, применяются ли они только к избранной группе лексики (селекторный класс) или ко всей лексике или ко всему некоторому более крупному классу (модульный класс). Типичными селекторными классами являются части речи (существительные, глаголы и т. д.), модульными классами – падеж, число (например, для всех существительных), залог, вид, время (например, для всех глаголов). В некоторых языках и языковых семьях, например в семитских, вакашских, модули занимают место частей речи, при этом данное явление заслуженного внимания не получило. Английский язык движется в том же направлении – он действительно прошел долгий путь. Эсперанто движется в противоположном направлении – он был разработан так, чтобы иметь только модули и корни, но в фактическом использовании появились селекторные классы корней, как показал г-н Маккуон, по образцу аналогичных классов в европейских языках. Модули выражены явно, селекторные классы могут быть как явными, так и неявными. Маркеры модулей мы предлагаем называть сигнатурами. Один модуль (например, английское существительное во множественном числе) может иметь несколько сигнатур: для английского существительного во множественном числе это – s, чередование гласных, – en, отсутствие артиклей, глагол во множественном числе, супплетивные формы (например, chicken/poultry). Сигнатуры могут быть связанными (часть слова, в том числе внутренняя) или свободными (выступающими отдельно в одном предложении (включая признаки порядка и негативизмы). Термин «флексия» охватывает все сигнатуры и селекторные маркеры. «Прикрепленный» – разновидность типа связанный, включающая маркеры, прикрепленные к любому слову и необязательно к слову категоризованному (например, в языке южных пайютов есть такие маркеры, которые могут быть прикреплены просто к любому слову, начинающему предложение – их вернее называть не флексиями, а энклитиками).

5. Конфигурации в грамматике в сопоставлении с опытом, истолкованным с неязыковой точки зрения

Епархия формальной грамматики заканчивается, едва только завершен анализ всех языковых конфигураций, но и после этого особенности языка далеко не полностью раскрыты. Остается указать тип опыта и виды референтов, на которые указывают различные грамматические классы, поскольку языки в данном вопросе могут сильно различаться. Наши привычные способы классификации референтов, такие как вещи, объекты, действия, состояния и т. д., для этой цели совершенно непригодны, ибо они сами служат названиями для расчленения опыта, полученного уже после его грамматической классификации, и применение их так, как если бы они относились к устройству самой действительности, приведет к круговым определениям или вовсе к путанице. Такие термины, как «субъект», «предикат», «деятель», «агенс», «функция», «причина», «результат», тоже обманчивы или бесполезны в любом другом, кроме строго грамматического, смысле, определяемом для каждого конкретного языка и относящемся только к его моделям, а не к внешней действительности. Скажем, вполне правомерно говорить об агенсе в конкретном языке, где этот термин определен или наглядно показан, но нельзя сказать, что два разных языка, сильно отличающихся друг от друга, одинаковы в своем отношении к агенсу. При таком словоупотреблении неясно, что же такое агенс. Невозможно произвольно разбить поток событий на субъект, деятеля, предикат и т. д., как если бы существовали внешние реалии такого рода. Мы, разумеется, вправе анализировать явление как «мальчик бежит», но другой язык способен проанализировать его как «бег проявляется в виде мальчика». При описании различий между языками в таких отношениях у нас должен быть способ описания явлений по неязыковым лекалам, в терминах, относящихся к опыту, каким он переживается всеми людьми, независимо от их языка или философии. Вероятно, именно это показала нам гештальт-психология. Зрительное восприятие является стандартом, нормой, рамкой всего опыта. Формы и законы зрительного восприятия одинаковы для всех людей, даже самые яркие аномалии, такие как дальтонизм, незначительны и не нарушают всеобщих конфигурационных принципов зрительного восприятия. Приводить эти законы здесь нет необходимости – отсылаю к работе Курта Коффки «Гештальт-психология». Основным принципом является противоположение фигуры и фона, предполагающее различную степень организованности, устойчивости и фиксированности фигур, или контуров, разного рода. Неязыковой канон описания референтов языковых форм, канон, одинаково понимаемый носителями всех языков, обеспечивается рассмотрением того, имеет ли референт очертания или не имеет, а затем – насколько очертания, определенные или расплывчатые, колеблющиеся или стабильные, качество земли или поля важнее очертаний и тому подобные критерии, которые могут и должны быть выработаны и выражены в соответствующей терминологии. Различие между референтами слов (а) «собака», «стул», «дом», «дерево» и (б) «бежать», «стоять», «падать», «ровный», «жесткий» и т. д. следует формулировать не так: (а) вещи и (б) действия или состояния; а так: (а) с выраженными контурами или контур имеют первостепенное значение и (б) с качеством контура, подчиненным или отсутствующим. Если пойти дальше и сравнить слова (в) «стоять», «сидеть», «лежать», «падать» между собой и со словами (г) «белый», «гладкий», «большой», «полезный», то мы увидим, что слова (в) также обозначают опыт с некоторой степенью очерченности, хотя и очень низкой, а слова (г) обозначают опыт, в котором качество очерченности отсутствует. Некоторые скрытые классы форм существительных в навахо и других языках, по-видимому, имеют классовое значение, обозначающее обобщенные очертания, как и слова (в). В языке, в котором говорится «бег проявляется в виде мальчика», характерно обычное выражение «очертаний первой степени» (например, мальчик) в виде глаголов. В английском языке опыт «жидкой H2O» должен обладать определенной минимальной степенью качества очертаний, прежде чем в обыденной речи он будет обозначаться существительным вода: при отсутствии этого он рассматривается как фон и обозначается прилагательными мокрый, сырой, влажный. В языке хопи «жидкая H2O» трактуется несколько иначе (см. ниже Б1 Iб). В некоторые языках есть «высокофигурные» (т. е. «контурные») глаголы, например, «быть дыркой во льду» (потаватоми), «проявляться в виде грозди» (очертания, похожие на букет цветов) (хопи). Язык хопи действительно богат высокофигурными глаголами, не имеющими аналогов в английском языке. Если переживание также кратковременно или изменчиво, то в отличие от английского оно должно быть обозначено глаголом, каким бы необычным он ни был; поэтому английские существительные wave (взмах), flash (взблеск), blow (удар), splash (всплеск), lightning (молния), meteor (метеор) не могут быть переведены существительными в языке хопи, но те же переживания обозначаются в нем глаголами.

Раздел Б. Конфигурационная лингвистика и культурная картина мира

Область такого рода изысканий предлагается называть этнолингвистикой.

1. Конфигурация опыта, отраженная в языке

I. Дробление опыта

В разных языках поток опыта классифицируется и дробится по-разному; легче всего это увидеть, выйдя за пределы индоевропейских языков, причем наибольший контраст представляют языки американских индейцев. Различия в дроблении – в том, что рассматривается как одна сторона, субстанция, явление или квазицелое, выделенное из общей массы представлений и объединенное с другими такими же фрагментами в мозаичное