class="p1">Хотя великий мастер облёк всё это в метафоры, он передал содержание сна весьма условно; зная наклонности Ло Бинхэ и его способности в этой области, Шэнь Цинцю мог поручиться, что здесь не обошлось без множества более чем выразительных сцен[95]…

– Если двое видят один и тот же сон, это можно счесть удивительным совпадением, – начал великий мастер Уван. – Если же его одновременно видят несколько сотен людей, то это не объяснишь даже словом «чудо». К тому же содержание этого сна обычным не назовёшь: он был чересчур близок к реальности. Полагаю, проснувшись, все вы ощутили, что даже окружающая действительность не так ярка, как это видение.

Достигшие стадии «золота и киновари» тут же закивали – услышанное отозвалось в их сердцах неизжитым страхом. Кто-то с сомнением поинтересовался:

– А из-за чего, собственно, этот Тяньлан-цзюнь был заточён? Если он и вправду столь могущественен, как же с ним совладали в прошлом?

– Если уж об этом зашла речь, то всему виной месть за причинённое зло, – вздохнул великий мастер Учэнь. – Будь с нами глава дворца Хуаньхуа, кто знает, как он сетовал бы о содеянном?

– Глава дворца Хуаньхуа? – раздался из толпы потрясённый женский голос. – Как это может быть связано с Ло Бинхэ?

Звонкий и чарующий, он звучал подобно нежной песне иволги[96] – едва заслышав его, Шэнь Цинцю невольно покосился в ту сторону. Это была изящная, миловидная монашка из обители Тяньи.

Сложно сказать, которая именно, поскольку все эти сестрички в одинаковых одеяниях были словно бы отлиты в одной форме; стоя друг подле друга, они более всего напоминали три прекрасных лазоревых цветка.

Даже выражение их лиц было сходным, являя… радостное предвкушение. Да, определённо, радостное предвкушение.

Те самые похожие, как три капли воды, сестрички из оригинального гарема Бин-гэ – давно не виделись, цветики!

Прежде, узрев их воочию, Шэнь Цинцю преисполнился бы неизъяснимого восторга, ожидая, что перед ним вот-вот разыграется очередной эпизод амурных похождений главного героя. При этом он продолжал бы лицемерно поносить писанину Сян Тянь Да Фэйцзи. Но нынче…

В его уши проник еле различимый голос Ло Бинхэ, от которого за десятки ли разило уксусом:

– Учитель находит их привлекательными?

«Давай не будем об этом, а?» – мысленно взмолился Шэнь Цинцю, тотчас отводя взгляд от монашек. Учитывая, в какой винегрет нынче обратился сюжет, три сестрички, так и не удостоившись чести стать сосудами для демонической энергии Ло Бинхэ, даже не были знакомы с ним лично – и всё же по неведомой причине оживлялись, стоило кому-то упомянуть о Ло Бинхэ, ведь чем ещё могло объясняться написанное на их лицах предвкушение? Выходит, аура главного жеребца романа всё так же неукротима, как и прежде!

– Амита-фо, – вмешался великий мастер Уван. – Мой брат имел в виду главу дворца Хуаньхуа из предыдущего поколения. Тот, кого нынче именуют этим титулом, не заслуживает своего звания, присвоив его бесчестными методами.

При этих словах Ло Бинхэ приподнял бровь, пренебрежительно скривив губы.

– И всё же эти события напрямую связаны с дворцом Хуаньхуа, – продолжил Уван. – Несколько десятилетий назад у старого главы Дворца была старшая ученица по имени Су Сиянь.

Душа Шэнь Цинцю воспрянула в предвкушении: вот-вот приоткроется завеса над происхождением Ло Бинхэ!

– Славясь поистине выдающимися талантами, острым умом и отвагой, эта девушка обладала подлинными задатками лидера. Старый глава Дворца души не чаял в ученице, почитая её за драгоценную жемчужину на ладони[97]. Ничего удивительного, что именно её все негласно признавали за главу молодого поколения дворца Хуаньхуа. Куда бы ни направлялся старый глава, его непременно сопровождала Су Сиянь. Одним словом, он необычайно её ценил.

Перед глазами Шэнь Цинцю встал непрошеный образ старого главы Дворца, каким он видел его в Гробнице непревзойдённых – с осоловелым взглядом и стекающей по подбородку слюной, и он с негодованием подумал, что «драгоценная жемчужина» – не очень-то точное определение: скорее уж старый глава видел в ученице кусок сочного мясца, который приберегал для запретной трапезы[98].

Внутри Зала сокровищ великого героя стояла мёртвая тишина – по нему разносился лишь зычный голос великого мастера Увана.

– Однажды старый глава Дворца и Су Сиянь были призваны для усмирения демонических тварей. Их обратный путь во дворец Хуаньхуа проходил через старый город в нижнем течении реки Ло, в окрестностях которого окончательно распоясавшиеся демоны истребили почти всех жителей, и всё же, когда Су Сиянь обследовала город, её глазам предстала необычная картина: богато одетый молодой человек, обладающий незаурядной внешностью и изысканными манерами, в одиночестве сидел под ивой и пел, аккомпанируя себе на цине. Разумеется, такой человек не мог по случайности оказаться в подобном месте – не укрылось это и от Су Сиянь. Заведя с ним разговор, она тотчас поняла, что он не чета заурядным людям.

Шэнь Цинцю жадно вслушивался в повествование наряду с остальными.

Выходит, Тяньлан-цзюнь и впрямь сызмальства был именно таким искушённым любителем поэзии[99], как утверждал. А кого следует опасаться прежде всего? Верно, того, в ком утончённость натуры сочетается с красотой. Зная это, дальнейшее развитие событий[100] воистину несложно предугадать: если выступление смазливого певца не слишком оскорбляет уши публики, любовь с первого же взгляда без промаха сразит свою жертву.

А вот внезапный поворот и впрямь застал его врасплох!

– Су Сиянь немедленно доложила наставнику о странной встрече. Старый глава Дворца тотчас насторожился. Судя по тому, как легко между ними завязалась беседа, в сердце молодого человека явно зародилась симпатия к Су Сиянь, и старый глава Дворца решил этим воспользоваться[101]. Он велел своей ученице сблизиться с ним, чтобы выведать его скрытые мотивы, и ловкая Су Сиянь без труда разузнала, что этот одарённый молодой человек – не кто иной, как великий владыка демонов севера и юга Тяньлан-цзюнь.

Это же должна быть романтическая повесть в духе «молодой господин испытывает чувства, юная дева отзывается на них»[102] – как она превратилась в какой-то мафиозный триллер в духе «Двойной рокировки» [103] в сеттинге совершенствующихся и демонов?!

Старый как мир сюжет о том, как безжалостный владыка демонов совращает невинный белый цветочек, обретает совсем иной характер, преображаясь в историю наивного демона, впервые посетившего мир людей, неспособного распознать зло в человеческих сердцах, и праведной совершенствующейся с коварным и чёрствым сердцем, опасной, как трупная лилия[104].

Теперь-то Шэнь Цинцю наконец понял, что крылось за невесёлой улыбкой Тяньлан-цзюня, когда он говорил, что Су Сиянь была холодной и безжалостной.

– Велев Су Сиянь, чтобы она продолжала